Анахрон (полное издание)

Квадратик явил Сигизмунда лысым. То есть, лысым С.Б.Морж, конечно, не являлся. Он сидел, запрокинув голову, и его светлые волосы в исполнении «поляроида», совершенно слились со светлым фоном обоев. Глаза исправно горели людоедским огнем, гримаса, которую он скорчил, усугубилась, будто в кривом зеркале.

Глядя на снимок, Лантхильда еще больше расстроилась.

— Срэхва…

Отпихнула фотографию, отодвинула от себя «поляроид».

Сигизмунд повертел карточку и решительно ее порвал.

— И правда срэхва, — согласился он. — Пойдем лучше чай пить.

* * *

Наутро Сигизмунд был пробужен в девять часов появлением целой делегации: техник–смотритель, унылая Томочка, сантехник дядя Коля и маляр — женщина средних лет в толстых штанах и заляпанном краской ватнике. Оставляя грязные следы, они протопали по коридору, зашли в комнату и принялись осматривать место катастрофы. Дядя Коля, часто повторяя слово «говно», объяснял, что вины сантехников здесь считай что и нет. А есть вина РЭУ. И трубы опять же говно. Сто лет назад надо было… думать.

Томочка молчала. Техник–смотритель записывала. Готовила акт. Маляр–штукатур изучала предстоящий фронт работ. Бубнила что–то вроде «здесь обстучать… да, еще с месяц не подсохнет… А тут забелить…»

Сигизмунд, никому не нужный, маячил поблизости. Пытался указывать технику–смотрителю, чтобы акт составляла по всей форме и правильно.

Закончив осмотр, делегация тем же порядком двинулась к выходу.

— Акт! — напомнил Сигизмунд.

Делегация притормозила. Техник–смотритель обернулась.

— Сейчас на четвертый сходим. Заверим. Потом подпишем в РЭУ. В пятницу заберете.

— Почему в пятницу?

— Потому что начальство в РЭУ будет только в четверг.

— А что оно делает до четверга?

— На Банковском трубы прорвало, два дома без отопления стоят. А завтра обещали минус восемнадцать. В пятницу зайдите.

И делегация отбыла.

— Лантхильд! — крикнул Сигизмунд. — Вымой пол.

…Девка уже домывала пол, когда в дверь позвонили снова. Явилась маляр–штукатур.

— Ну че, — сказала она с порога, — обстучать у вас надо…

— Хво? — растерянно спросил Сигизмунд.

Маляр не обратила никакого внимания на то, что спросили ее по–иностранному.

— Штукатурку мокрую сбить, не то упадет, не дай Бог, на голову, пристукнет… — пояснила она. — Газетки постелите пока. Стремянка есть у вас?

Сигизмунд полез за газетками. В начале перестройки усердно копил. Для истории. Теперь без всякой жалости устилал историческими личностями пол и диван, стол и книжные полки. Мелькали лики Горбачева, Ельцина. Фамилии: Нуйкин, Салье, Новодворская, Иванов и Гдлян… Господи, как давно все это было!

Притащил стремянку. Малярша споро забралась наверх, обстучала потолок, усеяв газеты кусками штукатурки. В комнате стало жутко.

— Ну вот, — бодро сказала она, слезая со стремянки, — месяцок посохнет, а там сделаю.

— Сколько посохнет? — переспросил Сигизмунд.

Она еще раз подняла голову к потолку.

— Да месяцок, быстрее не выйдет. Оно же высохнуть должно, иначе и смысла нет белить. Сантехники из перекрытий аквариум сделали, рыбу можно разводить. Пока все вытечет, да просохнет… К февралю сделаю.

Она ушла. В коридоре остались белые следы.

Ворча себе под нос, Лантхильда принялась отмывать за ней пол.

* * *

Сигизмунд был благодарен девке. Не будь Лантхильды — разгребал бы сам весь этот хлам. Как миленький. Не при царизме живем, у нас слуг нет. Есть только жены. И еще есть слуги народа, это которые по телевизору. Они тоже хлам разгребать не будут.

Вечером, предварительно созвонившись, заехал к Генке. Генка обитал в районе «Электросилы». Когда Сигизмунд позвонил и сказал, что заедет по делу, Генка не проявил ни радости, ни удивления. Заехал — ну и ладно. Уехал — да и аллах с тобой.

Дверь открыл Генка. Театрально вскричал:

— А, родственничек!

— Кто это, Гена? — донесся с кухни голос тетки.

— Это я, тетя Аня! — крикнул Сигизмунд.

— Ой, Гоша… — Тетя Аня выплыла из кухни, вытирая руки о полотенце. — Раздевайся, сейчас чаю… Ты с работы, голодный? Может, пообедаешь с нами?

— Ну да, будет он наши пустые щи хлебать… Он у нас генеральный директор, он у нас по ресторанам, девочки, стриптиз, мясное ассорти… — сострил Генка.

— Гена! — укоризненно сказала тетя Аня. — Что ты несешь?

Даже покраснела, бедная.

— Да нет, тетя Аня, я по делу, на минутку. У меня дома обед.

Сказал — и сразу осекся. Тетя Аня вздохнула (она тяжело переживала семейную неудачу Сигизмунда — видать, попрекала прежде сына–балбеса: мол, кузен–то женился, семью завел, а ты…)

— Давно пора, Гошенька, — сказала она.

— Что пора?

— Мужчина должен быть женатым, — сказала тетя Аня.

— Нет, это я сам готовлю, — неискусно соврал Сигизмунд.

— Дело твое. — И проницательная тетя Аня уплыла на кухню.

— Пошли, пока она снова не завелась, — заговорщически прошептал Генка. Потащил Сигизмунда к себе в комнату.