Приехав в Малмыж, Полокто пошел к Воротину. Борис Павлович напоил его чаем, порасспросил о делах, о здоровье домашних; он знал о Полокто, как и о других охотниках, все, что нужно, — состав семьи, хозяйство, потребности в доме, чтобы при расчете за пушнину подсказать, что они еще не взяли. Например, молодой невестке на халат, новорожденному — теплой, мягкой материи на пеленки. Охотники всегда оставались довольны Воротиным.
— А как там Пиапон поживает? — поинтересовался Воротин.
Но Полокто, вместо ответа, сам спросил его:
— Ты скажи, Бориса, если я в колхоз не пойду, меня голодом заморят? Мне не разрешат рыбу ловить, охотиться?
— Кто не разрешит?
— Как кто? Колхоз не разрешит. Они Амур, тайгу поделят между собой, а кто не вошел в колхоз, не разрешат на своих участках рыбачить и охотиться. Так говорит Пиапон.
Борис Павлович сразу догадался, в чем дело, понял страх Полокто. Хотелось ему поддержать Пиапона, продолжить его хитрую игру, но не мог он этого сделать, хотя знал, что Полокто добивается богатства и поэтому не идет в колхоз.
— Амур большой, тайга неизмеримая, места всем хватит, — ответил он неопределенно.
— Нет, ты, Бориса, ясно скажи, правильно Пиапон говорит или неправильно. Так будет, как он говорит, или не так.
— Не совсем так: за колхозами будут закреплены угодья, участки рыбной ловли, это правильно. Но эти участки будут такие большие, что те люди, которые не вошли в колхоз, тоже смогут там рыбачить…
— Они же не разрешат.
— Как не разрешат, когда места пустуют. Неужели они такие жадные? Они же твои соседи, те же люди, с которыми ты прожил жизнь. А теперь скажи, почему ты не хочешь вступить в колхоз?
Полокто, не ожидавший такого прямого вопроса, заерзал, принялся за чай, оттягивая время. Борис Павлович ждал.
— Не могу идти, — наконец ответил Полокто. — Не я один, еще некоторые не идут.
— Пока не идут, а пройдет немного времени, сами будут проситься. На месте председателя, не принял бы я их потом. Когда организовывали колхоз, они отсиживались в кустах, увидели, что хорошо стало жить колхозникам, богато, попросились в колхоз. На готовенькое.
— Правда, богато будут жить?
— А ты думал, как? Для чего тогда колхозы? Они нужны самим охотникам, вам же все объяснили, только вы слушали по-разному. Кто хотел понять — понял, а ты решил сразу не вступать в колхоз, потому не понял. Так пойдешь в колхоз?
— Бориса, погоди. Вот я не колхозник, принесу тебе пушнину, ты примешь?
— Конечно. Но я у тебя приму после колхозников, я им отдам все самое лучшее, что попросят, а тебе — что останется.
— Мы, выходит, люди похуже.
— Нет. Я буду вести дело не с одним человеком, а с целым колхозом, понял? С сотнями людей. Мне с ними выгоднее иметь дело.
Полокто помолчал, подумал.
— Рыбачить, охотиться, говоришь, можно, да? — спросил он, поднимаясь со стула. — Колхоз не может запретить?
Полокто распрощался и выехал в Мэнгэн. Встретился он там с Американом, с которым близко сошелся во время последней женитьбы. Американ вынужден был бросить свою торговлю, потому что после событий на КВЖД граница была заперта на замок и контрабандный дешевый товар перестал поступать из Маньчжурии. Его партнеры в Хабаровске и Николаевске сами занимались мелочами и посоветовали Американу пока, до лучших времен, прикрыть дело. А что придут лучшие времена, они не сомневались.
— Американ, ты был прав, можно в колхозы не идти, — сказал Полокто. — Я у Бориса, в Малмыже, узнал.
— Я знал, догадывался, — сознался Американ.
— У нас Пиапон всех напугал. Я уж собрался было сюда бежать, дом даже хотел разобрать и переправить.
— Переправляй, наши места хорошие. Рядом будем жить.
— А колхоз здесь будет?
— Будет, но мало кто войдет в него. Мало будет людей в колхозе, некому будет работать, потому скоро его ликвидируют.
— Правильно, если все не захотят, то и колхоза не будет. Хорошо у вас, все один за другого.
— У вас тоже так, — усмехнулся Американ. — Один за другим вслед за Пиапоном все в колхоз пошли.
— Да, да. А у вас не пошли. Правда, не будет здесь колхоза?
— Если я говорю, то, значит, правда. Мы в Мэнгэне без колхоза хорошо жили и проживем. Ты по этому делу приехал?
— Приехал сообщить, что не обязательно вступать в колхоз, можно отказаться.
Американ сходил в свой тайник, принес две бутылки вонючего хамшина, и приятели ударились в кутеж. А на следующий день Полокто встретился с тестем. Старик старался быть вежливым, но Полокто чувствовал, что-то он не договаривает.
— Ты обижен на меня? — спросил он. — Скажи, не скрывай.
— Скажу, зять, скажу, все равно когда-нибудь да придется сказать. Ты нечестный человек, Полокто, ты меня обманул.
— Что ты говоришь!
— Говорю честно все, что думаю. Ты обманул меня, за дочь дал деньги, которые никто не принимает, они старые, на них ничего не купишь.
— Не может быть, я тебе дал деньги, которые еще имели силу. Китайские торговцы собирали их.
— Цены не имеют они — Не веришь, спроси Американа.
Полокто верил в силу своих монет, отданных за тори, потому пошел к Американу. Тот взглянул на них и засмеялся.
— Глупый ты, Полокто! В Амур можешь выбросить их.