Амундсен

20 ноября 1906 года, при ненастной серой погоде, в Христиания-фьорд входит броненосец «Норге» («Норвегия»). На его борту находится в полном составе экипаж «Йоа», двумя днями ранее прибывший в Кристиансанн пассажирским судном «Святой Олав». На норвежскую столицу сыплется дождь пополам со снегом — точь-в-точь как год назад, во время исторического вступления в город новой королевской фамилии. Минуло уже десять лет с тех пор, как на тот же причал в бухте Пипервикен сошел, доставленный туда шлюпкой с «Фрама», современный король викингов Фритьоф Нансен. Тогда день был, как и положено, солнечный.

У школьников отменили занятия. Несмотря на плохую погоду, столица переполнена воодушевленными соотечественниками. Отсутствуют лишь двое. Оба в Лондоне.

Король Хокон прислал телеграмму еще к прибытию путешественников в Кристиансанн, попросив представлять себя в столичном граде премьер-министра Микельсена, который и вручает новоявленному национальному герою Большой крест ордена Святого Олава [46]. Второй из отсутствующих — посланник Нансен. Впрочем, он все равно присутствует в каждой кружащейся над толпой снежинке. Через газеты Фритьоф Нансен внушил норвежскому народу, что нужно ценить «великое свершение» Руала Амундсена. У Нансена тоже есть на празднестве свой заместитель. Среди 392 именитых соотечественников, которые соберутся в тот вечер в зале масонской ложи, есть и Александр Нансен. Разумеется, он не только представляет там старшего брата (Фритьоф старше его на год), а присутствует и в собственном качестве: правовед Нансен вел официальные дела амундсеновской экспедиции. Эту почетную, хотя и не оплачиваемую обязанность он исполнял по просьбе брата-профессора, причем исполнял ко всеобщему удовлетворению. В свое время он был управляющим и другой, еще более славной, полярной экспедиции — первого похода «Фрама».

Отношения Александра Нансена с братом Фритьофом весьма похожи на отношения Леона Амундсена с братом Руалом. Оба держатся в тени, но служат опорой и поддержкой, уравновешивая выдающихся братьев своей рассудительностью. У обоих есть и спортивный азарт, однако им неведомы ни грезы, ни тяга к беспримерным подвигам.

Будучи человеком консервативным, Александр смело отстаивал реакционные взгляды. В университете он возглавлял студентов, выступавших в защиту шведского короля, затем стал председателем Союза лыжников. Он был до мозга костей охотник и любитель походов, женат на англичанке, по профессии — адвокат. И профессию, и увлечения Александр унаследовал от отца… как это сделает и его собственный сын.

Леон был по натуре более замкнут и сдержан, однако его роль в жизни брата можно назвать еще более значительной. Александр оказывал Фритьофу прежде всего практическую помощь, чем будет все больше заниматься и Леон. Руалу требуется также партнер, наставник, советчик. Пока что такие функции совместными усилиями выполняли для него братья Нансен. По мере того как будет снижаться зависимость Руала Амундсена от их авторитета, эти функции постепенно перейдут к Леону. Он станет не просто вдохновителем и доверенным лицом Руала, но его вторым «я». И все же Александр Нансен до последнего года будет верным сторонником Руала Амундсена и его адвокатом.

«Прежде я интересовался Амундсеном в основном ради тебя, — писал брату в Лондон Александр Нансен в период чествований экипажа «Йоа». — Теперь, должен признаться, у меня возник огромный личный интерес к нему. Деньгами способствовать его предприятиям я не могу, однако буду делать все, что в моих силах, по другим статьям».

Банкет в честь участников экспедиции вылился в грандиозный спектакль. В большом парадном зале масонской ложи расселись за столами знатные лица королевства во главе с премьер-министром. На почетных местах — напротив покорителя Северо-Западного прохода — сидели трое старших братьев и нежились в лучах его славы. Главную речь держал профессор истории Ингвар Нильсен, только что закончивший хронику 1905 года, года обретения независимости.

«Вчерашнее торжество прошло замечательно, хотя там не хватало одного человека — Фритьофа Нансена, — пишет адвокат своемустаршему брату. — Амундсен был очень хорош,едва ли не театрален (чего сам не сознавал)». В благодарственной речи, сообщает Александр Нансен, Амундсен приписал всю честь похода норвежскому посланнику в Лондоне, «громовым голосом бросив его имя в зал». Эффект был «более чем потрясающий, благо голос у него зычный».

Последнее обстоятельство немаловажно, поскольку братья Нансен знают, что в ближайшие годы полярному путешественнику предстоит жить именно за счет голоса.