Амундсен

На этот раз Руал Амундсен написал только треть книги, но, как всегда, автором был обозначен он. Весьма щекотливый момент, ведь фактически здесь имело место нарушение договора. Линкольн Элсуорт уплатил не только за участие в экспедиции, но и за авторство. Увы, осенний бестселлер ушел в печать, не дожидаясь статьи американца.

Одного автора недоставало, зато посвящение, как обычно, было весьма хорошо продумано, на сей раз в нем сквозили приподнятое настроение полярника и показное благородство:

Тем двум, кто воплощает все лучшее в норвежской женщине, — Хирстен Рисер-Ларсен и Гунвор Дитриксон — посвящаем мы эту книгу.

Полярник вряд ли мог бы найти более платонический способ послать привет и благодарность «норвежской женщине» в Англии.

Всего несколько месяцев назад Руал Амундсен тоже колесил с докладами по Штатам. В промежутке он осуществил арктическую экспедицию, сопряженную со смертельной опасностью, — не удивительно, что в пятьдесят три года его начинают донимать неприятности со здоровьем. Полярник пишет послу Гаде, что все время чувствует себя «не вполне alright».Уже к Рождеству ему очень хочется послать к черту все эти доллары: «Не думаю, что риск, какому я подвергаю свое здоровье, хоть в малой степени сопоставим с убогими доходами и огромными неудобствами, которые ждут меня буквально повсюду».

При всех разочарованиях в Америке полярный перелет все же оказался выгодным бизнесом. Контракты с газетами, книга, фильм и европейское лекционное турне вполне оправдали экономические ожидания. Прибыль от «разведочного полета» предполагалось вложить в будущую дирижабельную экспедицию. Но даже существенная прибыль может быстро обернуться убытком, если никто не помышляет об экономии. «Участникам эксп. и админ. следовало это понять и незамедлительно сократить все расходы, — гласит отчет ревизора. — К сожалению, этого не произошло, и вместо относительной финансовой стабильности общество имеет на 31.12.25 фактическую задолженность в размере 60 000 крон, без сколько-нибудь значимых активов, т. е. на 31.12.25 общество полностью неплатежеспособно».

Акционерное общество тоже оказалось зависимым от ответственности отдельного человека. Ревизор счел нужным особо сказать о герое-летчике: «Расходы г-на Р.-Л. в лекционных поездках велики, и даже очень велики». Впрочем, он и сам великан.

Руал Амундсен прервал свое турне приблизительно на месяц раньше, чем рассчитывал, — уже 1 февраля. Посещаемость была низкой, но и мотивация не лучше. Выручка от докладов шла в общий котел экспедиции, а не в его карман.

Хотя Руал Амундсен настоял на едва ли не безумных рамочных сроках предстоящего трансполярного перелета, он не видел причин по окончании работы в Штатах ехать на родину; вместо этого он устраивает себе месячный отпуск — буквально на заключительном этапе подготовки. Только в первых числах марта он покидает Америку. Время перед отъездом он проводит в Нью-Йорке, предаваясь новому хобби — смешиванию коктейлей — в расслабляющей компании восхищенных бизнесменов и жизнерадостных американок. В том числе супругов Магидс.

Вероятно, полярник не рвался в Норвегию еще и потому, что там происходили весьма неприятные вещи. 18 февраля Альберт Балкен, адвокат Леона Амундсена, подал в суд средней инстанции в Осло свою последнюю апелляцию. В итоговой речи он заявил: «В заключение отмечу, что, прежде чем обжаловать настоящее дело в суде средней инстанции, я подчеркнул, что не хочу использовать некоторые доказательства, касающиеся соглашения с Гудде и передачи Ураниенборга консулу Гудце. В этой связи Леон настоятельно просит меня акцентировать, что если дело будет обжаловано в более высокой инстанции, то он не преминет в полной мере воспользоваться этими доказательствами, ибо они более всего остального могут пролить свет на взаимоотношения братьев и на истоки разлада между ними».

Итак, Леон указывает, что до поры до времени кое о чем умалчивал, придерживая козыри, и тем самым оказывает на брата мощный нажим. Весьма примечательно, как недвусмысленно Леон увязывает «соглашение с Гудде» и «истоки разлада».

Как брат и как управляющий Леон строил свои отношения с Руалом на двух главных элементах: экономической надежности в имущественных вопросах и — что важнее всего! — полной открытости. Именно эти условия были нарушены тайным соглашением 1918 года с адвокатом Гудце. Тогда Руал впервые обманул Леона, второй раз это случилось в двойной игре с Хоконом Хаммером, третий — когда он надумал продать имения Херману Гаде.