Амундсен

Ваша цитата в самом деле весьма интересна. Необычной мысли Амундсена в минуту смертельной опасности наверняка можно было бы найти объяснение. К сожалению, для этого следовало бы расспросить мужественного полярного исследователя о его ассоциациях. Без оных можно лишь предположить, что внезапная мысль означала одно: Амундсен откинул всякую надежду на спасение и считает свою жизнь не имеющей ни малейшей ценности. Почему эта незаинтересованность выразилась в подобной форме было бы крайне поучительно выяснить у него с помощью анализа. Искренне преданный Вам Фрейд».

Спустя много лет д-р Краттер, и сам практиковавший психоанализ, предложил свою трактовку случая на основе доступных ему биографических сведений об Амундсене. Увы, он напрасно искал ключ, который бы связал имперскую столицу со шпильками — ныне утраченными принадлежностями женского туалета.

Сомнительно, чтобы Руал Амундсен согласился поделиться своей личной жизнью, распростершись на диване у Зигмунда Фрейда. Но если бы такое произошло, психоаналитик мгновенно выяснил бы, почему мысли полярника в опасное мгновение перенеслись именно в Лондон. Может быть, подметальщик с Риджент-стрит был самым верным человеком для того, чтобы подводить итоги Амундсеновой душевной жизни. В то туманное ноябрьское утро, едва не ставшее для полярного исследователя последним, перед его внутренним взором промелькнуло отнюдь не развлекательное кинообозрение. Назвать его «пустым» тоже никак нельзя.

***

Из первой зимовки у берегов Сибири Руал Амундсен выходит подранком: гордый полярный путешественник превратился в выздоравливающего. Он заранее вынужден отказаться от грандиозного плана покинуть корабль, как в свое время сделал Нансен. Перед отъездом были отданы распоряжения об устройстве складов на северной оконечности Гренландии, у мыса Колумбия. План предусматривал санный поход от «Мод» через Северный полюс в Гренландию. Между тем ничего не подозревающий Леон принимает в Христиании меры по доставке припасов на место. Практической реализацией проекта займется давний помощник Годфред Хансен. Пока что Леон не ведает о том, как недалеко продвинулась «Мод», и о том, что каюта полярного иследователя превратилась в больничную палату.

Руал Амундсен ослаб, но не сломлен. 18 мая он записывает в дневнике: «Вчера у нас не было торжества по случ. 17-го. Наш национальный праздник — 7 июня, я не признаю другого дня». (Проигранные Хансену сигары все еще не отданы.) Кроме того, Амундсен продолжает в сибирской келье собственную реформу орфографии. В своем уединении он увлекся удвоенными согласными. С точки зрения фонетики он прав, однако писать по две одинаковых буквы — двойная работа. 9 октября 1919 года он находит решение: «Под значком ^vследует понимать удвоение согласной». Некоторое время полярный путешественник пользуется этим удобным значком, но и он не становится постоянным в его то и дело меняющейся системе правописания.

В глубине души полярник не находит себе места. Он даже завидует Тессему и Кнудсену, когда те уходят. «Мне очень хочется попасть на юг и узнать последние новости», — признается он в письме Леону.

В середине сентября «Мод» удается освободиться из ледового плена и пойти дальше на восток, однако уже к концу месяца экспедиция вынуждена искать бухту для новой зимовки. Поскольку идти на север невозможно, корабль причаливает у острова Айон, примерно на полпути между Новосибирскими островами и Беринговым проливом. Естественно, среди экипажа зреет недовольство. Это поход к Северному полюсу или ссылка в Сибирь?

«Сегодня уволил Рённе и Тённесена, сообщив им, что они могут отправляться домой… — пишет Начальник в дневнике 26 сентября, сурово критикуя обоих. — Рённе — смутьян, который пакостит у тебя за спиной. Тённесен — глупый щенок, который не терпит человеческого обращения, поскольку начинает капризничать и делается невыносим. Важно избавиться от всех подрывных элементов, прежде чем мы окончательно покинем эти края».

Мартин Рённе уже не раз представал перед всем честным народом в откровенно пьяном виде. В мрачные минуты парусных дел мастер испытывал неодолимое желание пить крепкие напитки чашками. А на «Мод», как и на «Фраме» во время похода в Антарктику, были собраны значительные запасы алкоголя. Впрочем, и тогда, и теперь на судне действует строжайшая система контроля за его потреблением. Даже Линдстрём и Юхансен вынуждены были мириться с амундсеновской тиранией воздержания. Зато теперь списать на берег можно не пьяницу Рённе, а смутьянаРённе.

1 декабря 1919 года Вистинг и Хансен отбывают в долгий путь к Берингову проливу, в Ном. С «Мод» уходит очередная порция почты. Заодно они прихватывают Тённесена, чтобы доставить туда, где он будет больше к месту, — в цивилизованные края. К Рённе проявлено снисхождение: ему позволено остаться. Помимо всего прочего, он бы не выдержал трудного перехода.