Амундсен

В письме Амундсена было указано, что он предполагает лететь до мыса Колумбия на Земле Гранта, где его спутник по плаванию на «Йоа» Готфред Хансен оставил в 1919 году для экспедиции «Мод» склад продовольствия. Полет должен был занять около пятнадцати часов, а Юнкере мог продержаться в воздухе тридцать два часа. На случай вынужденной посадки Амундсен брал с собой необходимое снаряжение и провиант. При благополучном окончании перелета он намеревался вернуться на «Мод». Каким образом предполагалось осуществить это – неизвестно. Правда, на «Мод» была теперь прекрасная радиостанция, так что местонахождение судна можно было определить в любой момент, но дальше?.. Между прочим, веру Амундсена в возможность возвращения на «Мод» разделяли все его сотоварищи, даже такой опытный и трезвый человек, как X. Свердруп. Правда, он сознавался потом, что у них в то время не было достаточного знакомства с условиями полетов в полярных странах и навигации с воздуха над дрейфующими льдами.

В июле до Норвегии дошло известие, что Амундсен вынужден был отложить полет из-за позднего времени года. Если к плану перелета через полюс многие вообще отнеслись крайне скептически, то теперь, когда полет не состоялся, стали раздаваться голоса, обвинявшие Амундсена в нерешительности. Так уж устроен буржуазный мир! Одновременно появились претенденты на первенство в выработке плана трансполярного перелета. Американец Эдвин Нооти обвинил Амундсена в краже у него идеи полета через полюс, с которой он выступил в 1921 году. Такое обвинение было, конечно, вздорным. Мы уже видели, что планы Амундсена восходят к более давнему времени. Кроме того, он еще в 1916–1918 годах обсуждал с американским аэроклубом мысль об использовании аэропланов для арктического исследования и набрасывал план полета от Эта на северо-западной оконечности Гренландии через полюс до мыса Челюскина. Собственно говоря, Амундсен даже претендовал на звание первого, кто решил прибегнуть к летательным машинам в качестве транспортного средства в полярных странах. В своей книге «Моя жизнь» он подчеркивает это дважды, проводя аналогию с методами Нансена, революционизировавшими технику полярного исследования.

«Будущее полярного исследования лежит в воздухе, – пишет он, – и я дерзаю потребовать для себя того отличия, что я был первым серьезным полярным исследователем, который понял это, и первым, кто показал на практике будущие возможности этого метода».

Заслуги Амундсена в этом отношении огромны, неисчислимы, однако справедливость требует заметить, что все же швед С. Андрэ был первым, кто увидел, где лежит будущее полярного исследования, а русский военный летчик Нагурский был первым, кто предпринял на аэроплане длительные полеты в Арктике. В августе 1914 года Нагурский в поисках полярной экспедиции Г. Я. Седова совершил у западных берегов Новой Земли пять полетов, причем один Из них был сделан над открытым морем на расстоянии 100 километров от новоземельского побережья.

Зиму 1922–1923 года Амундсен провел в Номе, куда в декабре 1922 года он пришел на лыжах из Модхейма. Лишь за несколько месяцев до того лондонские врачи посоветовали ему «избегать всяких физических усилий», если он хочет пожить еще «сверх тех немногих лет», которые ему остались. Несмотря на такие предупреждения специалистов по сердечным болезням, он прошел за десять дней 750 километров от Уэнрайта до Коцебу, затем еще 180 километров от Коцебу до Диринга и, наконец, 400 километров от Диринга до Нома, отдыхая всего лишь несколько часов по ночам и делая в среднем по семьдесят пять километров в сутки по снегу и льду.

Это было одно из самых утомительных путешествий, когда-либо совершенных Амундсеном. Тем не менее оно нисколько не отразилось на состоянии его здоровья. Так, во всяком случае, думал и говорил он сам, не желая этим «хвастаться, а чтобы обратить внимание на изумительные целительные силы, заложенные в теле человека, когда он (как я, например) всю свою жизнь, с ранней юности работает над сохранением своего тела в том первоначальном состоянии, в каком природе хочется его видеть!»

Весна 1923 года застает Амундсена опять в Уэнрайте за лихорадочной работой по подготовке к полету. Судьба попрежнему немилостива к неутомимому исследователю, не желающему сдаваться без борьбы и проводящему на севере уже четвертую зиму. В мае аэроплан был готов к старту. Однако при первом же пробном полете, когда летчик Омдаль стал садиться на лед, у машины лопнула левая лыжа. Починить ее не было никаких средств и вообще игра не стоила свеч, потому что обнаружились неправильности в самой конструкции аппарата. Правда, Амундсен привез с собой поплавки для аэроплана, и лыжи можно было бы заменить, но тогда исключалась всякая возможность спуска на льды, а, стало быть, и под'ема с них.