Амундсен

Ежик грозной тенью возникал всякий раз, когда полярный путешественник поднимался на вершину успеха, и с годами тень эта нависала все более опасно. Осенью Леон писал ему: «Ты будешь и дальше получать вспомоществование при одном условии — что вы навсегда уезжаете из Бунне-фьорда. Нам здесь нужно спокойствие для продуктивной работы, а не второй капитан Амундсен». Тем не менее Руалу трудно порвать со вторым капитаном Амундсеном, а тот умеет играть на слабостях брата. Густав представляет дело так, будто речь идет не о нищем, выпрашивающем милостыню, а о «долге чести», который необходимо заплатить. Помимо денег, Ежику нужны работа и дом, куда можно было бы переехать с семьей.

Полярный путешественник доверяется Херману Гаде, ставшему членом правления недавно созданной компании «Норшк Америка-линье» («Норвежская линия в Америку»): «Всего два слова. Мой брат Густав ищет работу на "Американской линии". Какую именно, не знаю. Сумеешь ему посодействовать — будь добр. Я помолодею лет на пять, если только удастся пристроить его на постоянное место».

11 декабря Леон получает огорчительное известие из Белфаста по поводу Рождества. Руал пишет: «Я не приеду. По-моему, слишком много хлопот из-за каких-нибудь двух дней». У покорителя полюса другие планы. Его лекционное турне тем временем подходит к концу. Несмотря на внешний успех, доходы оказываются значительно меньше ожидавшихся. Но хуже всего другое. Английский импресарио намекает, что Руалу Амундсену следует отказываться от полного гонорара в тех случаях, когда устраивавшие выступления некоммерческие организации остаются внакладе: «Так поступали все великие первооткрыватели».

Наш полярник воспринимает этот намек как смертельную провокацию. В письме из Дублина, датированном 12 декабря 1912 года, он объясняет Леону: «Эти проклятые англичане не получат от меня ни единого эре! Так ему и скажи. Я, правда, не знаком с контрактом, однако не собираюсь ни на йоту уступать этой "нации любителей пуддинга".

Скажи ему, что я надрываюсь в разъездах не на потеху англичанам, а чтобы заработать необходимые средства себе на жизнь и на будущие походы». Негодование направлено не только против импресарио, Джеральда Кристи, но и против всего народа: «После поездки по этой стране я плевать хотел на чьи-либо пожелания».

Преданный Леон выполняет указания брата, пусть даже в более дипломатичной манере. При этом он поражен страстностью его реакции. В ответном письме Леон пытается аккуратно подкорректировать представления Руала, ссылаясь на лейтенанта Нильсена. (Капитан «Фрама» только что возвратился в Европу и провел несколько дней в Англии с Начальником.) «Нильсен не разделяет твоего взгляда на англичан, которые, как ему показалось, везде принимали тебя с симпатией. Надеюсь, вы придете к компромиссу».

Ни Леон, ни лейтенант Нильсен не могли ничего сделать с тем, что поселившийся в душе полярника собачий лай превратился в глумливый хор англичан, которые кричат ему «ура».

***

16 декабря покоритель Южного полюса оставляет страну любителей пуддинга и вступает в Париж. «Амундсену оказали воистину королевский прием и провозгласили высшим офицером ордена Почетного легиона[87] — отличие, которого не удостаивался ни один землепроходец», — пишет в своих воспоминаниях норвежский посланник Ведель-Ярлсберг. Французы сумели оценить ледового Наполеона. Спустя три дня его принимал в Риме король Виктор Эммануил.

Когда министр иностранных дел Кристоферсен серьезно заболел, Амундсен не поехал в Ниццу праздновать его восьмидесятилетие. Зато теперь, после посещения Италии, он торопится обратно в Париж, чтобы вручить дону Педро с дочерью подарочные издания «Южного полюса». Есть договоренность о том, что Руал очень недолго погостит у семейства Кристоферсен на берегу Сены.

Леон пребывал в убеждении, что, отменив поездку в Норвегию, брат проведет все рождественские праздники в Париже. Теперь же до него окольным путем доходят «слухи о том, что ты надумал праздновать Рождество в Лондоне, о чем я не имел ни малейшего понятия: я считал, ты будешь в это время у Кристоферсенов. В таком случае мне кажется, тебе лучше все-таки приехать домой, поскольку Лондон тебя тяготит, а пребывание в нем обойдется недешево».