Амундсен

Если слов будет не хватать, он всегда найдет, что вставить. Чем больше получится объем, тем лучше. Дай мне знать, сколько намечает добавить Нансен. Хотелось бы не меньше 20 тыс. слов». На сей раз том обещает быть весьма солидным — как того и заслуживает покорение Южного полюса. Увы, желаемого вставщика слов, поэта Вильхельма Крага, заполучить не удалось: он был связан обязательствами с издательством «Аскехёуг», а оно, очевидно, проиграло состязание за покупку прав.

Чтобы без помех сочинять у себя в каюте новые тысячи слов, Руал Амундсен поплыл в Южную Америку на пароходе «Ремюэра» — в темных очках и с накладной бородой, под именем Энгельбректа Гравнинга. 21 мая его с распростертыми объятиями встретил в Монтевидео денежный туз дон Педро. Не слишком быстроходный «Фрам», ко всеобщему ликованию, прибыл в Буэнос-Айрес спустя пять дней, когда там праздновали День независимости.

30 мая Норвежское общество Ла-Платы устроило Руалу Амундсену и его подчиненным настоящий банкет. Чествования открылись тостом короля и завершились благодарственным словом полярника. Как рассказывает Хассель, Амундсен поблагодарил многих. Разумеется, начал он с дона Педро, затем выделил лейтенанта Нильсена и членов морского отряда, «после чего мимоходом упомянул товарищей по зимовке. Он сам знает, сказал Амундсен, что работать с ним отвратительно. Надо отдать ему должное: в этом он прав. И все же удивительно, как откровенное признание собственных недостатков гасит вызываемое ими раздражение». В кои-то веки Сверре Хассель отвешивает начальнику комплимент: «Выступал А. хорошо».

«Фрам» задерживается в буэнос-айресском порту, а команду за счет дона Педро отправляют пассажирским рейсом на родину. Двоих офицеров и Хасселя размещают в первом классе, остальных — во втором. Кое-кто (в особенности покорители полюса Вистинг и Ханссен) чувствует себя обиженным. Для доставки важных бумаг и материалов Леону Начальник избирает Сверре Хасселя. Руал Амундсен испытывает доверие к этому человеку, который держится отстранение, но с чувством собственного достоинства. Сквозь все тяготы пути тот пронес верное отношение к стоящему над ним руководителю. Такое не могло даться легко.

В Аргентине остаются лишь два главных лица экспедиции, из которых лейтенант Нильсен должен оценить состояние «Фрама» и снарядить его для будущего похода к Северному полюсу. Высказываются соображения, что в Буэнос-Айресе Нильсен преследует и личный интерес. Еще в прошлое его пребывание там до управделами в Норвегии дошли слухи, будто «у лейтенанта, возможно, есть шансы стать зятем» самого дона Педро…

До окончания неотложных торжеств Руал Амундсен живет в гостинице «Маджестетик». 11 июня он соглашается, чтобы его увезли из города и поселили в благоустроенном имении дона Педро, которое тот назвал «Кармен» — в честь жены и дочери. Там полярному путешественнику предстоит завершить свой труд о покорении Южного полюса.

***

От Леона до Руала Амундсена постоянно доходили — хотя и с опозданием — сведения о проявлениях восторга и торжествах на родине. 8 марта, как только обнародовали его сообщение, были подняты флаги на всех флагштоках, а пароходы в Христианийском порту включили сирены. Каждая сколько-нибудь крупная ассоциация страны устроила празднество. Разумеется, взял слово и Фритьоф Нансен: «Сразу после объявления твоей вести Нансен прочел длинный доклад о тебе в Геогр. об-ве — в старинном масонском зале, в присутствии короля и королевы».

По этому случаю Леон рассказал о неприятном инциденте, произошедшем из-за множества имен, которые теперь следует нанести на карту южного материка. В числе прочих одному леднику посередине гряды Королевы Мод было присвоено имя Акселя Хейберга. «Хейберг тоже попросил слова, но выступил неудачно, сказав, что попал в Антарктиде в крайне изысканное общество — между королевой Александрой и королевой Мод, однако им не следует опасаться соседства с ним, поскольку там всегда слишком низкие температуры. Наша королева разгневалась и, не обмолвившись ни с кем и словом, по окончании доклада возмущенно покинула зал».

Норвежский король не только поддерживал полярную экспедицию материально, но и пользовался редкими возможностями лично направить письмо своему антарктическому полководцу. К сожалению, страну охватила «прискорбная забастовка, за которой последовали локауты», тем не менее монарх продолжал сопровождать своего подданного в походе к Южному полюсу.

Фритьоф Нансен с его «холодным, рассудительным умом» гнул в отношении Амундсена свою, весьма определенную линию. Доверие к непредсказуемому полярнику было совершенно подорвано. В декабре Алекс Нансен высказал Леону «серьезные сомнения» в том, «состоится ли вообще экспедиция к Северному полюсу». Если у адвоката возникают такие опасения, их не иначе как поддерживает кто-то у него за спиной.