Амулет Паскаля. Последний бриллиант миледи

Труднее было с Араменко, я же не могла так часто выходить из своего убежища. Пришлось пойти ва‑банк и подкараулить его у двери каюты. Я очень спешила. Я уже не помню, что говорила ему, – молола что-то о Дартове, попросила откупорить вино… Я не знала, что делать, пока не увидела, как он открывает бутылку длинным штопором… Потом я вытолкнула его в иллюминатор, и он оказался за бортом. Оставался Дартов. И мои нервы сдали…

Последний вечер с ним был невыносим – он весь трясся от ужаса, что на него охотятся, он не мог понять, куда подевалась его свита, и настаивал, чтобы мы немедленно покинули пароход. Он начал быстро собираться, торопить меня. Я сказала, что настало время выполнить обещание – отдать расписку и отпустить меня…

«Неужели ты еще не поняла – ты всегда будешь со мной! – сказал он. – Я лучше убью тебя. Мысль, что ты вернешься к нему, для меня невыносима! Ты, графиня де Ла Фарре!!!» – он назвал меня каким-то чудным именем, и я поняла, что он окончательно сошел с ума. Он остался последним… Но он был сильнее и осторожнее других. Я растерялась. Он заставил меня переодеться, начал связывать руки. Я сопротивлялась… «Я вывезу тебя по кускам!» – закричал он. От сильного удара я потеряла сознание… Остальное ты знаешь. Наверное, он думал, что я умерла…»

* * *

– Неужели все напрасно?.. – тихо произнесла Жанна, закончив свой рассказ.

За разговором сестры не заметили, как пароход тронулся с места и сквозь занавески пробился первый луч солнца. Ночь закончилась…

– Ты еще не выслушала меня, – сказала Влада. – Но уже почти нет времени, через час мы будем в порту.

Она достала из ридикюля сверток с бриллиантом и синий конверт.

– Возьми, это принадлежит тебе.

Еще с полчаса ушло на рассказ Влады о событиях последних суток.

– Если ты не против, я возьму документы. Тебе остается бриллиант и… Макс…

– Разве ты не вернешься со мной?

Влада криво усмехнулась:

– Нет, с меня хватит. Мы попрощаемся здесь, в порту, – ты купишь себе билет на поезд, а мой билет – вот он, – она помахала билетом в Амстердам. – Перерегистрирую его на свое имя. Я знаю, что делать дальше. Собирайся. Времени больше нет.

Пароход уже причаливал к берегу. По радио снова объявляли о «культурной программе» на этот день.

– Я не могу тебя провожать, выйдешь незаметно сама, – сказала Влада. Сестры стояли на пороге каюты.

– Постой, я забыла, – сказала Влада и достала из чемодана ключи. – Это от квартиры…

Потом она долго смотрела в иллюминатор, наблюдая, как Жанна бредет по сонной улочке, которая вела с причала к трассе, – маленькая фигурка в дымке утреннего тумана…

В конце улицы Жанна остановилась, подняла руку, проголосовала какой машине. Хлопнула дверца, и наступила тишина. Тишина разомлевшего от жары южного города…

«Господи! – вдруг спохватилась Влада. – Я же не сказала о Максе!» Но в тот же миг волна безразличия и усталости накатила на нее. «Пусть это будет их последним испытанием… Или…» Она не решилась закончить мысль, которая была слишком зловещей и формулировалась примерно так: «… или он не достанется никому!..»

* * *

…Жанна ехала в поезде, охваченная странным чувством отрешенности от всего, что происходило вокруг нее. Соседи по купе ломали жареную курицу, хрустели огурцами, громко икали от колючих пузырьков «Спрайта», тучная проводница заставляла поднимать ноги и вздымала тучи пыли, подметая и без того душное купе. Жанна даже не расстилала постель, хотя заплатила за нее положенные гривны, и никак не реагировала на заигрывания соседа.

Окружающие звуки проникали в нее, как иглы, и высасывали остатки живой крови. Она потеряла ощущение времени, и когда утром поезд прибыл в столицу, ей показалось, что прошло полчаса… Гнев, который давал ей силы выжить, превратился в глубокую западню пустоты. На вокзале она взяла такси и механически назвала адрес.