Амулет на удачу (СИ)

Мы продолжили путь и после наступления ночи. Не знаю, каким образом удавалось Онфруа находить дорогу в этой темноте, совершенно непроницаемой из-за растительности, смыкавшейся над нашими головами на высоте тридцати метров. Только по идущему от земли свежему запаху воды и звонкому плеску я догадалась, что где-то рядом река. Вскоре послышался новый звук вдали. Это было не рычание дикого зверя, уже не раз слышанное в сумерках — лаяла собака. Через несколько минут мы вышли из чащи на небольшой возделанный участок земли. Ограда из брёвен, расколотых вдоль, отделяла загон для скота. Перед хижиной, сложенной из непригнанных стволов деревьев и увенчанной соломенной крышей, суетились два человека в одежде из тонкой белой хлопчатобумажной ткани.

Онфруа шагнул вперёд, негромко обменялся с хозяевами несколькими фразами, которые я не разобрала. Мы вошли в хижину. При свете горящего фитиля, опущенного в плошку с какой-то жидкостью, я осмотрелась: земляной пол, стол, дощатая постель, несколько ящиков вместо стульев, в очаге из глины кухонная утварь. А ещё тонкий аромат чего-то съедобного, травянистый и сладковатый, у меня аж слюнки потекли. Запах еды подействовал удивительно успокаивающе, когда же я буквально проглотила всё, что мне дали, усталость мгновенно взяла своё. Я уснула прямо сидя, прислонившись к стене.

Проснулась я от холода и сырости. Мы, оказывается, плыли на лодке, пока я спала! Уже вечерело, молочный туман стелился вдоль поверхности воды. Когда совсем отгорел закат, а на небе появились звёзды, в темноте совершенно внезапно появился городок, усыпанный дрожащими звёздочками-фонарями. Лодка замерла у причала, Онфруа помог мне выбраться. А дальше постоялый двор и комната, где хозяин предоставил нам для сна самые настоящие кровати с натянутой металлической сеткой-пружинами. Цивилизация, иначе не скажешь.

— Но я днём выспалась, — запротестовала я, едва хозяин ушёл.

— И не надо. Пусть думают, что мы тут заночуем. Через полчаса нас должны встретить, а дальше приключение закончено. Мы уже на территории Суассона, открыто нас достать у противника руки коротки. Гостиница только для отвода глаз. Если нас всё-таки заметили, пусть думают, что у них есть время собрать группу и попробовать нас перехватить.

Всё оговорённое время я просидела как на иголках. Через полчаса и впрямь в комнату зашли несколько человек, которые, увидев Онфруа, радостно кинулись его обнимать.

— Живой, чертяка, живой. А это?

— Леди Дюран, и скажу, она — настоящая Дюран. Голыми руками сделала средство против оборотней, сбить их со следа. А так бы не ушли.

Я зарделась от того, что на меня теперь смотрели очень уважительно. Дальше опять закрутилось. Из-за всплесков магии любыми техномагическими устройствами вроде машин в Приграничье пользовались крайне осторожно. Так что меня ждал сначала переход на лошадях — при том, что наездник из меня тот ещё, потом хоть и в карете, но тряской. К концу пути меня так укачало, что когда карета замерла возле небольшого двухэтажнго коттеджа — что-то вроде дачи в окружении леса — я не вышла, а вытекла. И сразу же, стоило оказаться на твёрдой земле, как ноги окончательно меня отказались держать. Я бы упала, если бы меня не поймали… хорошо знакомые руки!

— Вот как и обещал: доставил в целости и сохранности, — услышала я голос Онфруа.

Сама же могла лишь прижиматься к груди мужа и шептать:

— Живой, слава богу — живой…

***

Я его всё-таки соблазнила! Или он меня? Тут уж не разберёшь, поскольку меня сначала занесли на руках в дом, дальше то ли Ладислас предложил мне помочь переодеться, то ли я сама, но закончилось всё в итоге в спальне. И не так уж оно оказалось страшно, а очень даже приятно. Конечно, и Ладисласу явно не хватило, да и я понимала, что можно бы и лучше… Всё равно было здорово, а остальное придёт с опытом. У нас всё ещё впереди, и так просто он от меня теперь не отвертится. Именно это я мужу и заявила, удобно устроившись головой у него на груди. Ладислас рассмеялся, пробежался пальцами вдоль моего позвоночника, отчего по спине прошли приятные мурашки, и ответил:

— Да я и сам не собираюсь тебя отпускать. Теперь можно. Тем более ты моя спасительница.

— Это да, спасительница. А в чём?