Амплуа девственницы

Я посмотрела на парня, взгляд его словно приглашал к действию, я встала, сгребла банкноту, плюнула на нее, а потом прилепила ее на его лоб. Согласна, это малоприятно, пусть внесет в счет лишнюю сотню, Леркин бюджет это выдержит. Парень побагровел, наблюдая за тем, как банкнота, отлепившись от его лба, плавно опускается на пол, поднял ее, сунул в карман, потом сгреб меня за куртку и замахнулся. А я, конечно, завизжала. Парень из «Мерседеса» с интересом наблюдал эту сцену, но даже не шелохнулся. Кулак стремительно приближался к моей физиономии, я закатила глаза и собралась скончаться, но тут из-за соседнего стола подскочили сразу двое мужчин. Один схватил меня в охапку, а другой заехал в ухо моему обидчику. Тот взревел медведем и ответил ударом на удар. К нему на помощь бросились товарищи, но и мои спасители не долго оставались вдвоем. Через пять минут столы были перевернуты, и в ресторане развернулась настоящая баталия. Из-за ажурных перегородок за ней с азартом наблюдали посетители, а некоторые даже приняли живейшее участие. Дамы визжали, а я, привалившись к стене, таращила глаза, гадая, чем все это кончится. Парень из «Мерседеса» по-прежнему сидел на своем стуле, покачивая ногой, иногда ловко уворачиваясь от пролетающих предметов.

Битва длилась недолго и была прервана мощным рыком:

— Замрите, уроды…

Я нашла глазами рычащего, им оказался мужчина лет тридцати, он стоял возле одной из кабинок и, судя по лицу, сильно гневался. К нему, ища защиты, прижималась девица восточного типа в атласном платье. Вьетнамка, сообразила я.

— Мать вашу… — взревел мужчина, сообразив, что его предыдущие слова в душах дерущихся откликов не нашли. Он поднял руку, в которой держал пистолет, и пальнул для острастки. Это подействовало. Мужчины втянули головы в плечи и замерли. — Я сколько раз повторять должен, — гневался новоприбывший, не выпуская из рук оружия. — Хотите кулаками помахать, двигайте на улицу. В заведении должен быть порядок, здесь культурные люди отдыхают.

Враждующие вздохнули и принялись расставлять мебель. Едва я собралась поздравить себя с тем, что все благополучно закончилось, как мужчина, все еще с вьетнамкой под руку, прошел на середину зала и сурово поинтересовался:

— Чего не поделили?

Взоры всех присутствующих устремились ко мне. Стало очень тихо, или у меня уши заложило.

За спиной мужчины вдруг возник Сашок и принялся тыкать в него пальцем, отчаянно гримасничая.

Зря старался. К тому моменту я и без его ужимок поняла, что мужчина, расхаживающий под руку с вьетнамкой, и есть Громов. Он тоже смотрел на меня.

Признаться, ничего похожего на зарождающуюся страсть в его взгляде я не уловила. Он освободил свой локоть от подруги, сделал шаг в нашем направлении и перевел взгляд на парня из «Мерседеса», который по-прежнему сидел на своем стуле без малейших признаков волнения.

— Девка твоя? — спросил Громов. Тот равнодушно покачал головой. Гром приблизился, выражение его физиономии не предвещало ничего хорошего.

Для меня, разумеется. — Где Вовка? — заорал он. — Сколько раз твердить, шлюх в заведение не пускать.

Вот тебе и познакомились.

— Я просто ждала своего парня, — поспешно заговорила я, — а эти типы пристали.

— Подожди его на улице, — заявил Гром, сгреб меня за шиворот с явным намерением вышвырнуть.

Это было слишком для одного вечера. В мозгах у меня что-то замкнуло. Их полному отключению способствовало то обстоятельство, что мой враг, я имею в виду этого типа из «Мерседеса», наблюдал эту сцену с удовольствием, переходящим в блаженство. «Я никому не позволю так со мной обращаться», — мысленно изрекла я, после чего схватила со стола бутылку и огрела ею Грома.

Такой прыти от меня никто не ожидал, в том числе и Громов. Он вытаращил глаза, ойкнул, выпустил меня, слегка покачиваясь, точно раздумывая, стоит рухнуть или нет. Решил, что стоит, и рухнул.

Вьетнамка заверещала и кинулась ко мне, нацелив мне в лицо свои ногти с ярко-красным лаком. Ногти у нее оказались накладными, в чем я смогла убедиться буквально через секунду. А вот мои были настоящими. Она взвыла и отлетела от меня, при этом споткнулась о возлюбленного и тоже рухнула. Граждане наблюдали за происходящим открыв рот. Один из недавних участников драки взглянул на меня с отчаянием, закрыл лицо ладонью и громко произнес… выразился нецензурно, в том смысле, что это не самый хороший вечер в нашей жизни, а закончится он еще хуже.

Тут в зал влетели двое молодых людей солидной комплекции, чувствовалось, это им не терпится принять участие в происходящем. Увидев на полу Громова, оба взревели, но рядом со мной возник Сашок, продемонстрировал пистолет желающим увидеть и, взяв меня за руку, повел к выходу.

— Это моя девушка. — весело проквакал он.

Зал мы покинули шагом, а уж потом только бегали. Погоню за нами не снарядили, но я все равно хотела оказаться как можно дальше от этого места.

«Тойота» Сашка стояла за деревьями, скрытая от посторонних глаз. Я упала на заднее сиденье и застонала.