Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

Залина стояла за прилавком. Огненным сферам словно было тесно в бескрайнем черном небе – они скучились прямо над головой девушки. Во всяком случае, ей так показалось. В такую жару работать было особенно тяжело. Не добавляло радости и понимание, что основная часть дня еще впереди. Воспользовавшись отсутствием покупателей, которые в этот непривычно жаркий день решили не тратить времени на приобретение тканей, Залина взяла в руку стоящий на прилавке глиняный кувшин с водой, наполнила им ладонь и умыла вспотевшее от жара небесных светил лицо. Вода, вопреки ожиданию девушки, оказалась нагретой в тепле. Но даже этого было достаточно, чтобы перевести дух и почувствовать облегчение, которое, впрочем, быстро прошло.

Залина задумалась о том, как трудно ей придется, когда живот станет совсем большим. Вчера вечером, лежа в кровати, она ощутила, что малыш впервые пошевелился в ее животе. И это был первый раз, когда Залина поняла наверняка – она носит настоящего, живого ребенка. То было ее дитя, а не пустота, на которую обречены все живущие в Земле Вдов женщины. Именно Залина, а не вдовы, познает радость услышать пронзительный крик своего малыша, как только он появится на этот суровый свет, и у нее непременно защемит в сердце от его звонкого, смешного плача. Она больше не имеет к вдовам никакого отношения. Или… имеет? Ведь это Баклий, отец ее ребенка, был пожран деквидами близ Земли Вдов, в клятом селе Хито. Вдова ли она? Получается, да.

Мотнув головой, Залина прогнала прочь эту бесполезную мысль. Сейчас, стоя за прилавком, она продолжала ощущать в животе редкие, но уверенные толчки, и ничто на всем Амплериксе не было ей так важно, как это волшебное шевеление. Залина вспомнила, как после того, что у них было с Баклием в ее лачуге в Земле Вдов, все начало меняться: вдовы запели дивную песнь, начали молодеть и зацветать, будто розы, получившие долгожданную порцию влаги. Сейчас у нее не было сомнений – то странное действо в Земле Вдов было порождено зачатием их с Баклием ребенка, зарождением первой жизни за все сотни лет, что Земля Вдов знала свою историю на Амплериксе.

– Наверняка мальчик, – донеслось до Залины.

Она подняла глаза и увидела перед собой молодую девушку, которая стояла рядом с прилавком и улыбалась.

– Хотелось бы, чтобы мальчик, – ответила Залина. – Хотя неважно.

– А я хотела бы девочку. Мальчик у меня уже есть, – сказала девушка.

– Так ты тоже ждешь ребенка?

– Да.

– Кажется, я тебя уже видела…

– Конечно, видела. И я тебя тоже, и не раз. Я торгую тканями в соседнем ряду. Меня зовут Милада. Наконец-то познакомимся.

– А меня зовут Залина. Я совсем недавно в торговле. Не все еще знаю. Но быстро учусь.

– Я вижу, ткани у вас для покроя? Платья шьете?

– И шьем тоже. В вашей лавке какие продают?

– У нас не для одежды, – мотнула головой Милада. – На постельное белье, в основном. Покупают много.

– А у нас не так уж и много.

– Зато ваши гораздо дороже стоят. Наверное, то на то и выходит.

– Наверное, – пожала плечами Залина. – А сколько лет твоему сыну?

– Два года исполнилось на прошлой неделе. Мы с тобой, наверное, разрешимся в одно и то же время. У нас животы одинаковые.

– Думаешь? Моего почти не видно. Да и твоего тоже.

– Как будешь носить второго ребенка, тоже научишься распознавать своих, – улыбнулась Милада. – Ты это… Если нужна будет помощь моя или, например, совет – ты обращайся. Хорошо?

– Спасибо, Милада.

***

Воскрешенного Баклия на запад, в сторону столицы, словно гнали потусторонние ветра. Ни разу за всю свою жизнь этот родившийся и выросший в Сентре юноша не был западнее Чистых гор. И детство, и юность его прошли на Восточном Амплериксе, но и ту часть планеты Баклий толком не видел – он выходил за пределы Сентры лишь на несколько миль к югу, где многие семьи Сентры с достатком ниже среднего разбивали небольшие сады из диетр, ибо розы возле их домов не давали достаточно сока на испещренной пропастями городской земле. Сад из двух диетр был и у отца Баклия. Семья его не жаловала путешествий, и, в отличие от своих друзей, Баклий не был даже в Серебряной Слезе и не видел своими глазами этот один из трех легендарных Ярких замков. О двух других – о Марьяни и Гальтинге – он не мог и мечтать.