Амплерикс. Книга 3. Полет ласточки

Эйджелл ничего не ответил. Он боялся дать утвердительный ответ даже себе. Какая-то часть его души надеялась, что Альвара испугается и в итоге откажется от идеи сжечь столицу Амплерикса. Но остальные части души, слишком хорошо знавшие Альвару Лаплари, не позволяли Эйджеллу надеяться на благоразумие его возлюбленной, на рассудительность матери его будущего ребенка. Будущего принца Амплерикса, если задумка Альвары сработает. Сейчас, в утробе Альвары, малыш размером меньше личинки, и он не знает, на какую опасность обрекает его будущая мать. Если план Альвары потерпит крах, то корона истребит весь род Лаплари. Истребит всех, кто с ними связан, включая самого Эйджелла и его будущего сына или дочь. Если бы только в его силах было проникнуть в голову Альвары и изменить ее помыслы! Если бы он мог доказать ей, что свержение династии Бальеросов будет грозить смертью планеты и всех ее обитателей… Эйджелл задрал голову кверху и посмотрел на бескрайнее черное, как уголь, небо. Огненное море отражало в небе оранжевое зарево своей беспрестанно бурлящей пламенем поверхности, и огненные сферы в небе блекли от этого дымчатого золотистого сияния. Кому ведомо знать наверняка, что там, за границей неба? Мерсеби? Пустота? Холод? Хаос? Смерть? В его голове вновь стали роиться самые разные мысли. И одна из них, которую он вынашивал уже не первый день, не давала ему покоя, пугала его, и он боялся думать о ней всерьез.

– Так что? – слова Бурта словно разбудили Эйджелла. – Это для войны?

– Закрой рот и ступай работать.

***

Из Триарби, куда ранее, согласно приговору Верховного судьи, был на время доставлен Гальер Аберус, отправлялась каравелла. Помимо капитана и самого Гальера, в путь к Песочным рукавам в качестве стражи были снаряжены пятеро плавийцев из отряда, ранее возглавляемого Медо Дайтаном. Сам Медо к тому моменту был откомандирован на прохождение дальнейшей службы в свои родные края, в Саами.

С борта каравеллы взору Гальера Аберуса открывалась невиданная ранее картина. Скопление огненных сфер, нависших над пустынной территорией Песочных рукавов, ясно освещало бескрайние просторы дюн и барханов. Яркий желтый свет небесных огненных шаров ложился на пески, делая их похожими на крупные густые темно-оранжевые мазки, небрежно положенные на холст кистью искусного художника. Если не считать недосягаемого для остальной планеты пиратского города Маударо, Песочные рукава были самой северной частью планеты, куда только могла долететь каравелла и где Гальеру еще ни разу не довелось побывать.

Когда каравелла приземлилась с воздуха на песок, Гальер встал на ноги, готовясь спуститься с борта судна на территорию Песочных рукавов, но один из плавийцев отрицательно покачал головой. Его сослуживец со свитком в руках покинул каравеллу и направился к входу в суровую тюрьму, сооруженную в огромной безмолвной дюне. Гальер видел, как из пещеры, поистине похожей на широкий распахнутый рукав великана, вышел какой-то деквид – очевидно, один из надзирателей тюрьмы. «Именем Королевы и по приговору Верховного судьи…» – доносились до Аберуса слова плавийца, но остального Гальер не слышал.

Надзиратель, изучив свиток, вернул его плавийцу и пошел обратно в тюрьму. Вскоре он вновь показался на улице, и за ним из пещеры один за другим стали выходить заключенные. Привыкшие к заточению в тесных мрачных песочных темницах, они прихрамывали и щурились от света, закрываясь от огненных сфер руками. Двенадцать отморозков выстроились в шеренгу перед плавийцем. Тот прошелся от одного края шеренги до другого, изучая каждого из пленников, которых не удостоили никакими объяснениями. Их было сложно отличить друг от друга – все они были примерно одинакового роста, со скомканными, давно не видавшими воды, длинными волосами и не менее длинными грязными бородами. На лицах некоторых из них виднелись шрамы и кровоподтеки – в тюрьме приходится постоять за себя кулаками и любыми подручными средствами. Одобрительно кивнув, плавиец рукой указал заключенным на каравеллу, и те, не задавая вопросов, принялись один за другим взбираться туда по сброшенной лестнице, пока все двенадцать не оказались на судне.