Амфитрион

Однако в здании на Вокзале (то есть в районе Vauxhall), где располагалась служба MI-6, – в одном из тех зданий, иными словами, связь которых с правительством обычно не афишируется, – появился новый кабинет без таблички, а в кабинете этом, в свою очередь, появился обитатель. Это был небольшой рыжий и очень веселый шотландец неопределенного возраста и весьма странного свойства: хоть внешность у него была самая приметная, запомнить его было совершенно невозможно. Работал он как будто без штата, и одна только неприступная секретарша охраняла доступ в его странный ромбовидный офис. При этом он пропускал через себя огромное количество посетителей (судя по виду, со всех сторон земли), а уж какое количество электронной информации протекало через его тонкие руки, и подумать страшно.

Этот человек успешно сносился с Канберрой, с Гонконгом, с Оттавой, с Ла-Валеттой и даже с Нью-Дели, и везде-то ждали от него вестей. От него в бывшие британские колонии, а также и некоторые, казалось, совсем посторонние земли приходили документы со странной ромбовидной печатью. Ну а ему каких только документов ни приходило: и со слоном, и с кенгуру, и с мальтийским крестом, и с канадским листком, и со стилизованным трехмачтовым корабликом.

Что же, и довольно на этом о 2020 годе.

10. Простуженный демон

Митя вспомнил, что странный начальник «Гнозиса», с которым он встречался в первый день, предлагал ему воспользоваться помощью фирмы, правда, единожды. С учетом того, что вопрос с редакторством Митя решил успешно и без помощи человека в шубе, обратиться к нему на сей раз было бы только естественно. Однако, прежде чем ехать в Пряничный дом, Мите надлежало проверить, как идут дела в подшефном хозяйстве. Производство актуального креатива в «Солдатах гламура», конечно, было поставлено на поток, но в занятиях такого рода одного потока мало: нужен еще кто-то, периодически вылавливающий из него багром дохлых собак и пластиковые пакеты с мусором. Уже стоя на лестничной клетке, Митя решил, что не станет сегодня удостаивать редакцию личным присутствием, а вместо этого позвонит, и набрал номер телефона.

– Редакция журнала «Солдаты гламура», здравствуйте, – сказала девушка на том конце.

– Да, здравствуйте, – проговорил Митя и, заходя в лифт, задумался. Что полагается говорить дальше, если ты главный редактор и не пришел на работу? Уж точно не извиняться… Наверное, подойдет общеначальственный тон, решил Митя. Правда, он никогда так ни с кем не говорил, но надо же когда-то начинать?

– Э-э, это самое, Леночка… – катнул пробный шар Митя.

– Оля, – холодно поправила его телефонная девушка. – А кто это?

– Это, кхм, Дикий, – извиняющимся тоном представился Митя, стремительно потерявший обороты, как юла, которую ткнули пальцем в бок.

– Какой Дикий? – на том конце уже хотели было засмеяться, но, видимо, вовремя что-то сообразили, и уже начавшееся просачиваться было в трубку хихиканье внезапно сменилось странным бульканьем. – Ах, это вы, Дмитрий Алексеевич! Простите, пожалуйста, не узнала. Вас с кем-то соединить?

– Да, пожалуйста, с Робертом, – Митя уже выходил на улицу и постепенно вживался в роль. Робертом звали ответственного секретаря – человека, как нельзя лучше подходящего на роль энциклопедической иллюстрации обоих этих слов. Ованесов был очень ответственным и очень секретарем; он, по необходимости бывший по-настоящему, по-кавказски остроумным, вел дела редакции с той исключительной, возведенной в ранг искусства занудностью, которая доступна только наиболее просвещенным и опытным адептам издательского дела. Роберт Саркисович жил флэт-планами, отставаниями, поднажиманием и штрафными санкциями и не мыслил себя вне своей надсмотрщической функции. Остальные сотрудники с уважением относились к тому, что эту важную нишу в пищевой цепи кто-то заполнял, и искренне сочувствовали Роберту Саркисовичу, когда план по чьей-либо вине пытался сорваться. Однако в некоторые особенно жаркие рабочие часы на передний план у всех членов трудового коллектива выходило лишь одно чувство к Роберту Ованесову – желание, чтобы он поскорее умер.

– Ованесов слушает, – ответили Мите.

– Здравствуйте, Роберт Саркисович, – Митя попытался сделать голосу инъекцию энтузиазма, но безуспешно, – это Митя… э-э-э… да.

– Вы, Митя, не переживайте, – сказал Роберт Саркисович спокойно (как же Митя был благодарен за то, что тот не стал его называть Дмитрием Алексеевичем!), – работа идет, статьи пишутся… Вот только заминочка выходит небольшая с венерианским грунтом, боюсь, можем не успеть… – На заднем плане Мите послышался неопределенный звук, как будто принялся закипать большой возмущенный чайник. Ованесов продолжал с душераздирающей неспешностью: – Правда, вот Се-ме-о-н меня уверяет, что все успеваем, все сделаем… – Имя «Семен» он произносил так, как будто слог «Се» лежал у него под ногами, а за «меном» приходилось лезть на ветку.

– А в портфеле есть что-нибудь? – спросил Митя автоматически. Роберт Саркисович покряхтел.