Аметисты Серафимы Суок

Родня разъехалась рано, Роман тоже бы уехал, но не мог бросить сестру одну. Сам он с Павлом не дружил, и вообще Кисель ему никогда не нравился. Оставалось только гадать, что в нем нашла сестрица. Что касается собравшейся компании одноклассников, с ними он и в школьные годы практически не контактировал, а теперь и подавно. В детстве он и со своим классом мало общался, все по шахматным турнирам разъезжал. Дружил разве только с Серегой Акимовым, с которым до сих пор продолжал поддерживать приятельские отношения. Аким с Киселем не знался и, естественно, на дачу к нему не поехал. А жаль, а то тут и словом перекинуться не с кем.

На ночь из всей компании остались самые беззаботные и пьяные: Сазонов, Фролова, Быстрова, Смагина, Мозгляков, Чунарев и храпящий на диване Гостихин. Кто в разводе, как Фролова, кто холостяковал; у Марины супруг в отъезде, дочь с бабушкой, у Быстровой пацаны выросли.

– Ну, земля пухом! – поднял очередную рюмку изрядно захмелевший Чунарев.

Тосты первого говоруна класса Кольки Чунаря стали совсем короткими. Он обвел мутным взглядом стол, вдруг остановил его на обмотанной нитью сиреневых пластиковых бусинок свече и изрек:

– Я так и не въехал, что там Алка про бусы сегодня втирала. Типа Кисель искал бусы? Ну нашел их и че? Чтобы теперь их к свечке прицепить?

– Это ритуал, дебил! – шикнула на него Марина. – Мы все-таки покойного поминаем, а не просто бухаем.

– Понятно, что ритуал. Только я не догоняю, на кой Киселю сдались эти бусы?

– Не эти. Другие. Ему нужны были бусы из аметистов! – просветили Кольку.

– А что аметисты? – допытывался Чунарев.

– Когда, сжигая синеву,
Багряный день растет неистов,
Как часто сумрак я зову,
Холодный сумрак аметистов, —

продекларировал Вениамин.

В прошлом они с Чунарем боролись за место классного спикера. Развязный Николай брал дерзостью и нахрапом, что у интеллигентного и трусоватого Сазонова отсутствовало. Зато отличник Веня имел широкий кругозор вместе с хорошо подвешенным языком. Эти качества стали цениться в коллективе лишь ближе к окончанию школы, и потому большую часть школьных лет первенство было за Чунарем.

Вениамин бросил короткий взгляд на Марину, та жеманно хлопнула острыми ресницами.

– Пойду воздухом подышу, – поднялась она с места.

Сазонов ринулся, чтобы составить Марине компанию, но его остановил звонкий смех Ларисы Фроловой.

– Смагина до ветру пошла! – во весь голос объявила Ларка с целью пояснить Сазонову, что его сопровождение в данном случае лишнее.

Все дружно заржали, кроме сконфуженного Вени.

– Вы можете нормально объяснить?! – рассердился Чунарь, когда хохот стих.

Коля снова потянулся за бутылкой.

– А чего объяснять? – выдохнула Фролова. – Пашке зачем-то понадобились бусы из аметистов.

– Алла считает, что бусы должны были помочь уладить дела, но они пропали. Может, из-за них Киселёв и погиб, – предположил Мозгляков.

– Как это?

– Никак. Вдова умом тронулась, – нахмурилась Катя.

Беседа стала уходить в нежелательное русло.

– Вы полегче! – вступился за сестру молчавший до этого Основин.

Пьяная компания ему изрядно надоела, но он, соблюдая приличия, продолжал держаться.

– Такое бывает, – попыталась оправдать Катерину Фролова. – Моя тетя после похорон тоже сама не своя была, заговариваться стала. А потом прошло. Врачи говорили, из-за стресса.

– Может, на самом деле в смерти Киселёва замешаны бусы, если они дорогие, – принялся рассуждать Николай.

– Вряд ли, – авторитетно заявил Сазонов. – Аметист – камень дешевый. Считай, стекляшка.

– Так то не просто бусы из аметистов, а которые принадлежали Серафиме Суок, – пояснил всезнающий Мозгляков.

– Тогда да! – поддакнул Колька. Он был рад щелкнуть по носу зазнайку Сазона. – Если эти стекляшки принадлежали кому-то знаменитому, то они могут очень дорого стоить. Суок, Суок… что-то знакомое, – наморщил лоб Чунарев. – Стойте! Я уже слышал про бусы Суок! Только не помню где.

– В нашем классе девчонка была с бусами Суок, – подсказал Мозгляков.

– Точно! Зоська Сапожникова. С дурацкими фиолетовыми бусами.

– А где она теперь? Кто-нибудь слышал о Сапожниковой? – как можно равнодушнее спросил Сазонов.

Он не хотел, чтобы заметили его интерес к Зосе. Но от Мозглякова такого рода вещи никогда не ускользали. Кирилл вообще был наблюдательным. Будь он умнее и деликатнее, продвинулся бы куда дальше мастера-механика в метрополитене.

– Вроде тоже в Питер переехала, – насмешливо произнес Мозгляков. – Она тебе нравится?

– Да ну! – с пренебрежением отмахнулся Вениамин. – Что там может нравиться? – он это произнес как можно равнодушнее, но Кирилл еще в школе просек симпатию Сазона к странной однокласснице.