Аметистовый взгляд

– Слава Богу! – с жаром воскликнула она.

– Предлагаю вам поехать домой и отдохнуть. Возвращайтесь вечером, когда Сесили отойдет от наркоза.

Слезы облегчения непроизвольно покатились из глаз Мариссы. Она и не пыталась их сдержать.

– Спасибо вам, доктор. Огромное спасибо!

Марисса повернулась к мужчине, который поддерживал ее все это время.

– Брэди, пожалуйста, отвези меня поскорее домой.

Стоя в холле своего дома, все еще в длинном вечернем платье, Марисса пристально вглядывалась в лицо Брэди. Он испытывал очевидную неловкость. Припомнив, на какой стадии находились их отношения, когда раздался звонок полицейского сержанта, Марисса вполне понимала напряженное состояние, вернувшееся к нему теперь, когда кризис миновал.

Пожалуй, он надеялся как можно скорее уйти из этого дома, заехать к себе в отель за вещами и вернуться в Арканзас.

«Неужели мне все-таки удалось разрушить его любовь?» Теперь она молила Бога, чтобы это было не так!

Не зная, как теперь вести себя, она смущенно посмотрела куда-то в сторону и нерешительно сказала:

– Брэди, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты был со мной в эту ночь.

– Я рад, что Сиси вне опасности, – заметил Брэди.

Марисса прикусила нижнюю губу. Брэди казался теперь таким далеким, как будто уже вернулся к себе в Арканзас.

– Ты голоден? – с надеждой спросила Марисса. – Я могла бы разбудить Лилиан, чтобы она приготовила нам завтрак.

Он покачал головой.

У Мариссы опустилось сердце, но она не сдавалась.

– Знаешь, у меня идея. Может быть, мне стоит сделать вторую попытку испечь вафли? Если ты будешь сидеть рядом и давать советы, я уверена, что справлюсь.

Брэди с удивлением воспринял ее предложение. Он вспомнил ее первую попытку, предпринятую в горной хижине. Тогда их связывали совсем другие отношения.

Прошлая ночь стала худшей в его жизни. Как он ни старался пробить ледяную скорлупу равнодушия, ему это не удалось. А потом произошел несчастный случай с Сиси, и он потащился за Мариссой в больницу, сознавая при этом, что она, вероятно, предпочла бы находиться там одна. Он оставался рядом, понимая, что половину времени она даже не замечала его присутствия. Марисса, словно улитка, укрылась в своем домике, из которого ее было невозможно извлечь. И в данный момент Брэди уже не знал, следует ли пытаться это сделать.

Сейчас он чувствовал, что ему пора взять тайм-аут: уехать в Арканзас, не торопясь все обдумать, может быть, даже взяться за работу… А там – время покажет.

Но почему вдруг она так настойчиво приглашает его на завтрак? Очевидно, из простой любезности. Или из благодарности, что он был рядом в трудную минуту… Вдруг он почувствовал, что его нервы – на пределе, и взорвался!

– Прибереги любезности для своих светских друзей, – выпалил он. – Не трудись разыгрывать передо мной гостеприимную хозяйку из чувства долга. Между нами слишком много произошло!

– Но я действительно хочу, чтобы ты остался, – сказала Марисса, огорчившись, что ее намерения оказались неправильно истолкованы.

Его рот скривила циничная усмешка.

– Нет уж, спасибо, чем скорее я отсюда уеду, тем лучше. – Он горько усмехнулся. – А то Роден может меня и не узнать. Я ведь прогостил здесь так долго!

Ее сердце тревожно сжалось. Она должна срочно выдумать какой-нибудь предлог, чтобы задержать его здесь.

– Брэди, подожди. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

– Что? – осторожно спросил он.

Мысли Мариссы путались. На этот раз ей придется чем-то поступиться, но ее это не волновало. Она чувствовала, что ниточка, связывающая их, стала такой тонкой, что может в любой миг порваться. Она очень боялась сказать или сделать что-нибудь не то.

– Мне нужно, чтобы ты расстегнул мне платье. И чтобы потом ты подарил мне свою близость.

Брэди будто окаменел. Но он чувствовал, как его сердце в нетерпении бьется, задевая ребра.

– Нет, Марисса, не делай этого, – спокойно сказал Брэди.

Марисса смотрела на него несколько мгновений, в то время как у нее в душе зрело сознание поражения.

Теперь мгла, застилавшая ее глаза, рассеялась, и ей не терпелось показать Брэди то, что открылось ее прояснившемуся взору. А она знала лишь один способ убедить его, не оставлявший и доли сомнений.

Подойдя к нему вплотную, она положила трепетные руки к нему на грудь.

– Я знаю, я прошу слишком многого, – продолжала она.

– В этом ты права, – заметил Брэди. На его лице застыло грубоватое, непроницаемое выражение, но глаза были полны муки. – Почему ты теперь просишь об этом?

– Ты узнаешь, если мы займемся любовью.

– Мне не нужна твоя проклятая жалость, Марисса. Я не нуждаюсь в подаяниях.

Она привстала на цыпочки и прижалась губами к его рту, прильнула к нему всем телом, так что ее желание стало физически ощутимым.

– Разве это похоже на жалость?

Брэди не желал давать волю ощущениям и хотел силой оторвать от себя Мариссу, но она ловко оплела руками его шею.