Аметистовый блин

– Абордажный крюк тебе в задницу! – ответил голос Монбара. – Возьми его крепче! Четыре фунта вшей со всей команды тебе в штаны, сударь мой, ты что же, соображение потерял? Его нужно держать в строгости! Будь же ты наконец Аметистом!

– Да, блин! – Сережа опомнился.

Он собрался с силами – что было, право же, затруднительно, куда сложнее, чем напрячь мышцы для позирования. Если Монбар вел шар между ладоней без видимых усилий, то у Сережи пальцы скрючились орлиными когтями. Однако воплощенный соблазн послушался, убрал прелестную картинку с распахнутым чемоданчиком и даже как бы задал вопрос – а с этими как же, продолжать?

– Убирайся отсюда поскорее! – приказал Монбар. – Беги!

– А этот?

– Его шар выведет! Посади ему шар на плечо – и беги!

Очевидно, флибустьер лучше знал повадки соблазна. Сережа сделал, как велено, и помчался к выходу. За спиной он услышал рев:

– Дай! Дай!

Его нагонял Вовчик, требовавший от шара «Мистера Олимпию», топ-модель в любовницы и банку протеина размером с водонапорную башню.

А за Вовчиком, спотыкаясь, валила с ревом обезумевшая от соблазнов толпа.

Глава пятнадцатая, завершающая

Как Сережа слетел по лестнице, не запутавшись в ковровой дорожке, и как пронесся по газону, вспомнить он потом не мог, как ни пытался. Шар нагнал его уже во дворе виллы, приставая, как кошка, которой хочется на ручки.

Ворота были нараспашку, а будка, великолепная, набитая электроникой будка, имела такой вид, словно угодила под бомбежку.

На асфальтированном ответвлении от шоссе, что вело к вилле, выстроилось не меньше десяти пустых иномарок.

Сережа пробежал мимо этой очереди, оказался на шоссе и, к немалому своему изумлению, увидел, что стоящая на обочине машина яростно мигает ему, а рядом в каком-то странном освещении мельтешат подозрительные тени – одна в длинном одеянии, другая – чересчур пышная не только для мужчины, но и для женщины, а третья – длинная и бестолковая.

Это был плод покаяния со своим экипажем и с полным баком бензина!

Теперь, казалось бы, уж можно было бросить остервенелой толпе шар и смыться.

Сережа так и сделал.

Он развернулся и, гася инерцию бега мелкими прыжками, резким движением ладоней направил шар к протянутым рукам. Но тот, отлетев на метр, завис в воздухе, раскрутился еще стремительнее и вернулся к Сереже, как видно, признав в нем настоящего хозяина!

– Да-а-ай!.. – взревело два десятка разочарованных глоток.

Атлет еще раз пихнул шар – не мог же он выводить взбесившееся от соблазнов стадо на плод покаяния и на неспособных толково сопротивляться людей!

– Сюда! – пронзительно завопила Лилиана. – Сюда!

– Отобьемся! – прокричал Маркиз-Убоище.

– С Божьей помощью! – добавил отец Амвросий.

Что-то такое говорили Сереже в Вайю про энергии будущего, которые удалось использовать в этом деле… Он подбежал к соратникам.

На капоте плода покаяния стояли две зажженные свечи, а между ними лежало неразборчивое нечто. Лилиана стремительно простерла к свечам руки, а рядом плечом к плечу встали отец Амвросий с аппаратом доктора Бадигиной и Маркиз-Убоище с автоматом, конфискованным у повязанной охраны. Только раструб аппарата был направлен на пространство между свечами, а автомат со сдвоенными рожками – на толпу, что преследовала Сережу.

Стрелять было никак нельзя – куда бы ни метнулся атлет с шаром, толпа сразу же кинулась бы за ним, и все равно он оказался бы на линии огня.

Воющие от нетерпения и возбуждения налетчики во главе с Дерипаско, Елисеевым, безымянным Собеседником и предводителем абреков, были все ближе.

– Сюда, скорее! – крикнул Маркиз-Убоище. И тут же завыл аппарат.

– Ароам, Арогул, Арогам, Исайя! – призвала Лилиана отчаянно звонким голосом. – Кровь красная, земля черная, вода цвета не имеет! Так и ты, камень, не имей своей воли на этот час! Отворись!

Синее сияние встало над капотом. Если рыжий круг, поглотивший Наследника, был узковат даже для Сережиных плеч, то синее пятно оказалось шириной с плод покаяния.

Сережа пятился, держа меж ладоней шар, к которому тянулись жадные руки, лапы, клешни. Вдруг что-то ледяное прилипло к его спине огромной присоской и потянуло, потащило! Это из синей дыры высунулся длинный язык и расплющился между лопатками атлета. Маркиз-Убоище перебил его автоматной очередью, и тут же отец Амвросий отпихнул Сережу от сияния.

– Дай! Дай! – требовали отрешенно-грозные голоса. И один, погромче, вдруг перекрыл их:

– Дай, а то – убью!

Тут же из толпы раздался выстрел.

– Бросай его! – крикнула Лилиана. – Бросай! Сюда!

Сережа понял.

Стараясь не оборачиваться спиной к взбесившимся налетчикам, непонятно, живым или мертвым, он изловчился и запустил багровый шар в самую середину мертвенно-синего сияния. И дыра оказалась сильнее – она поймала шар, и он заплясал, словно на язычках газовой горелки.

Из толпы вырвался Дерипаско. Отпихнув молодых парней, он первым протянул руки в синюю дыру за шаром – и дыра сожрала их по плечи. Менеджер по безопасности не удержался и полетел в эту прорву головой вперед с тихим воем:

– Да-а-ай!..