Аметист и золото

В задачу Алекса входило бегло ознакомиться с отложенными для него бумагами и отобрать для более тщательного исследования письма и дневники, относящиеся к девятнадцатому столетию. Поначалу он лишь пробегал текст, как привык это делать, разбирая бумаги у себя в офисе, но незаметно увлекся и начал читать, вникая в смысл, вдумчиво и медленно.

И все же усталость одолела его, он решил прервать работу и выпить чашку кофе, хотя и предпочел бы в данный момент бокал доброго вина.

Вспомнив о вине, Алекс с сожалением вздохнул: это, разумеется, нереально, но выпить кофе можно. Нужно только выйти в коридор и позвать Анну. Мелисанда скорее всего и не подумает отвлечься!

Если бы он время от времени не напоминал ей о себе, она бы вообще забыла о его присутствии. На Каталину она тоже почти не обращала внимания, а когда ассистентка собралась уходить, то едва заметно улыбнулась ей на прощание и снова погрузилась в работу.

Решив, что и ей не помешает сделать перерыв, Алекс отодвинул бумаги в сторону, сладко потянулся, закинув руки за голову, и вытянул под столом ноги.

Мелисанда даже не подняла головы от книги, а только поморгала уставшими глазами. Алексу стало чуточку обидно. Конечно, он мог понять ее отрешенность от мира во время работы, поскольку и сам этим грешил, но совершенно забыть о нем — это уж слишком!

Он нахмурился и потряс головой, пораженный своим неожиданным открытием. Как бы абсурдно это ни выглядело, он уже ревновал Мелисанду к ее работе!

Это открытие не на шутку встревожило Алекса. Ревнивцем он себя не считал и становиться им не собирался. Да и какой это имеет смысл, в конце-то концов? Мелисанда скоро улетит в Нью-Йорк, а он займется своими делами — слава Богу, у него их по горло, хватит на двоих.

Но, как ни странно, эта мысль его совсем не успокоила, поскольку тут же ему подумалось, что как ни верти, а Нью-Йорк находится где-то у черта на куличках.

Алекс хлопнул ладонями по столу: так не пойдет, на него это не похоже! Определенно пора выпить кофе. А лучше всего — вообще убраться отсюда ко всем чертям, прихватив Мелисанду. Нужно любой ценой отвлечь ее от чтения!

Алекс пристально уставился на Мелисанду. Читая какой-то старый журнал, она наморщила лоб и взяла в руку карандаш. Алекс уже знал, что пользоваться ручками у историков, работающих со старинными документами, не принято, карандашные пометки еще можно стереть, а чернила — нет. Мелисанда стала записывать что-то в блокнот.

«Еще бы ей не испортить зрение, — размышлял Алекс, наблюдая за ней. — Вглядывается в каждое словечко так, словно хочет извлечь из старых журналов какие-то утраченные секреты, раскрыть тайну выцветших страниц дневников и писем и докопаться до Истины с большой буквы. Ни дать ни взять — рыцарь, разыскивающий Грааль!»

Он невесело усмехнулся и заерзал на стуле. Скрип ножек стула по старинному паркету вернул Мелисанду к действительности: она подняла голову и с недоумением посмотрела на Алекса.

— На сегодня достаточно, — твердо сказал он и, встав из-за стола, подошел к ней. — Солнце село, а от этих старых настольных ламп проку чуть. Если не прекратишь работать, то ослепнешь окончательно.

Мелисанда расхохоталась, потянулась и, сняв очки, потерла пальцами глаза.

— Вредная привычка, — призналась она. — Если я чем-то увлекаюсь, то совершенно забываю о времени.

— И обо мне тоже! — обиженно вздохнул Алекс.

— Нет, о тебе я не забываю.

Алекс недоверчиво посмотрел на нее и вскинул брови.

Мелисанда снова рассмеялась приятным, рассыпчатым смехом.

— Ладно, сдаюсь, — сказала она. — Может быть, и о тебе, но не надолго. Когда я читаю чьи-то письма, я думаю только о том, кто написал их когда-то.

— Ты, наверное, живо себе представляешь этого человека?

— Да, верно. — Она посмотрела на разложенные перед ней документы. — Когда я их читаю, мне кажется, что я сама участвовала в описываемых событиях. Наверное, это глупо. — Она пожала плечами.

— Нет, это нормально! Но вот оставаться здесь на ночь действительно неразумно. — Он протянул ей руку.

Смущенно рассмеявшись, Мелисанда позволила ему вытащить ее из-за стола. Он привлек ее к себе, и она обняла его за талию, прижавшись головой к груди. Алекс погладил ее по плечам и спине и с удивлением отметил, что ему доставляет удовольствие чувствовать себя защитником этой женщины.

— Ты могла бы оставить блокнот и сумку здесь, чтобы завтра вернуться сюда налегке, — предложил он.

Мелисанда огорченно покачала головой, задев пучком волос, прохладных и шелковистых, его подбородок.

— Ничего не выйдет, утром у меня деловая встреча и днем тоже. К тому же вряд ли мне позволят еще раз сюда прийти… А так хотелось бы просмотреть еще кое-какие материалы! — Она вздохнула. — У меня такое чувство, что я вскрыла только верхний пласт богатейших залежей нужной мне информации.

Она резко высвободилась и, повернувшись, хмуро уставилась на кипы старых газет и переплетенных подшивок журналов.

— Если бы я могла подольше остаться в Рио! — всплеснула она в отчаянии руками.