Американский рейд

Когда я пришел в себя, то обнаружил, что лежу на песке лицом вниз, а на мне сидит тот бугай что меня вырубил, и держит, чтоб не рыпался. А в это время на моих глазах, в двух метрах от нас, эти мрази насилуют мою Свету!!! При этом один из них ее дерет, а второй режет ножом, чтобы громче кричала. И все. Понимаешь, я тогда выключился нафиг, как будто опять по башке ударили. А когда снова начал воспринимать происходящее, то обнаружил, что шматую этих тварей их, же собственными ножами, а на моем лице улыбка.

Вот представь, ты не ел неделю вообще ничего, вот просто нифига не жрал, и был по этому поводу очень сильно расстроен. А тут перед тобой ставят стол, на котором лежит вся та еда, которая тебе нравится. И вот ты стоишь, и ждешь, что через тридцать секунд тебе разрешат начать ее есть, смотришь на нее жадными глазами, представляешь предстоящее удовольствие и улыбаешься. Вот с такой улыбкой я их тогда резал. Не просто резал — я их расчленял, еще живых.

Всего там было семь человек, как я узнал позднее, ими оказались местные беспредельщики, которые на двух машинах выехали на природу, чтобы замочить какого-то торгаша. Сначала не повезло нам, и мы нарвались на них, а потом не повезло им, и они нарвались на меня. Даже нет, не так, правильнее будет сказать, они нарвались на то, что ВО МНЕ. Знаешь, я никогда не был особо силен в драке — было конечно, но чтобы победить кого-то, кто ЯВНО сильнее меня, такого не было. А тут…

— Мальчики, вы где? — Похоже, что Женька решила нас приобщить к коллективу.

— Эй, Чика, Игорь, сколько можно трепаться? — Басовитый голос Фугаса говорил о том, что ей составили компанию в этом «нелегком» деле.

— Пять минут, и мы идем, честное слово. — Похоже, поверили.

— Продолжай, я слушаю. — Подбодрил я для продолжения повествования товарища.

Чика, видимо собираясь с мыслями, недолго подумал, и продолжил. — На следующее утро мы уехали домой, родителям она сказала, что поскользнулась и упала на скалы, объяснив этим порезы. А я сидел дома, и ждал ментов — должны же были меня за убийство семерых посадить, пусть они и были отпетыми отморозками. Но за мной так никто и не пришел. С тех пор я и начал увлекаться холодным оружием, а через три года, когда уже переехал в Киев, познакомился с мастером, который обучал технике работы ножом.

Со Светой мы больше не разговаривали, и уж тем более не встречались. До сегодняшнего дня, о том происшествии знали только я и она. Теперь знаешь и ты. — Потом, выдержав паузу, он меня буквально ошарашил. — Я решил уйти из фирмы.

— Какого лешего?

— Можешь не прикидываться, ты и сам прекрасно все понял — я не смог себя контролировать, я порезал Кнута, и при этом чуть его не убил. А если подобная ситуация повторится?

— Слушай, а давай подождем? Ты ведь никуда не торопишься, верно? Поживем, посмотрим как оно, а там глядишь и разберемся. А? Не сдавайся Вован, ты нужен стае!!!

— Посмотрим.

— Ну, вот и договорились, а теперь пошли, выпьем за достигнутое взаимопонимание.

Веселье было в разгаре, нас даже ругать особо не стали, чтобы не отвлекаться. Кит с Кедром соревновались в острословии, и Женька поочередно засчитывала победные очки, подрабатывая в роли жюри. Брест, слегка переоценивший свои силы в нелегкой борьбе с зеленым змием, спал на диване, а Кнут с Фугасом о чем-то негромко переговаривались. В честь объявления двух пропаж, нам налили по штрафной, и все кроме сопящего Бреста в очередной раз выпили за здоровье спасенной Кати, потом за здоровье ее детей внуков, и так далее.

Когда общий градус дошел до нормы, Фугас притащил из недр трофейного автобуса новенькую акустическую гитару, и основательно разогретая спиртным публика, стала требовать концерта. Все бы ничего, только концерта они требовали в моем исполнении, а идти против настойчивых требований не трезвого коллектива, я посчитал некорректным и опасным для здоровья. По этому, слегка подстроив гитару, стал играть. Для распевки пошли Чайфы, Ария, Сектор Газа, а потом, плавно, перешел к исполнению эксклюзивного, то бишь своего, творчества:

Когда-то мы были беспечны, когда-то в войнушки любили играть,

И детство казалось нам вечным, когда ровно в десять ложились в кровать,

Любили плохую погоду, и босиком под дождем погонять,

Но детство ушло год за годом — обратно его, не вернуть уж опять.

— Стиль регги, и запевание на припеве четырех последних куплетов подхватили абсолютно все, даже проснувшийся Брест, а Женька, та просто, смотрела на меня, полным восхищения взглядом.

— Когда-то мы были юны, и наша любовь была чище слезы,

Когда-то нам лень было думать — гитары, походы, палатки, костры,

И жизнь бурно била струею, и многое в ней достижимым казалось,

Но время нам стало судьею, и зрелость тогда, незаметно подкралась. — «Незаметно подкрал-а-а-ась» снова подхватил ни разу, ни музыкальный хор.

— Когда-то мы женщин любили — флирты, свиданья, тайны, романы,

Детей малолетних растили — работа, семья, дальнейшие планы,

Но дети растут очень быстро, и что же за всем нам за этим осталось,