Американец. Капитаны судьбы

– Ша, спокойно! – выставил Марк руки ладонями вперёд. – Я уже подошёл к сути вопроса! Смотрите, эти две ГЭС обойдутся вам в двадцать миллионов рублей. А электричества они будут давать почти полмиллиарда киловатт-часов. Умножаем на пять копеек, получаем двадцать пять миллионов рублей.

– Нет, – не согласился я. – пять копеек это цена для конечного потребителя. С потерями и услугами сетей по передаче. А сами ГЭС, что называется, «с шин», продадут в год миллионов на пятнадцать рублей в среднем.

– Всё равно хорошо! Получается окупаемость меньше двух лет!

– Если бы! – фыркнула моя жена. – Добавьте сюда пару лет на проектирование и согласование, потом три-четыре года, пока она строится и выходит на мощность, да ещё учтите набежавшие за это время проценты…

– Реальная окупаемость около десяти лет, – подтвердил я. – Плюс-минус два года. А это уже не так сладко. Поэтому инвесторы и не бегут в строительство ГЭС.

– Во-от! – торжествующе сказал Вальдранд. – я так и говорил дяде!

И он довольно рассмеялся, но не был поддержан даже Рабиновичем. Так что Марк моментально опомнился и торопливо продолжил:

– С точки зрения реального производства – вы абсолютно правы! Но мы же говорим о финансах! – он с важным видом поднял указательный палец к потолку. В исполнении девятнадцатилетнего щуплого носатого паренька это смотрелось уморительно. – А финансы – это алхимия!

– Хорошо звучит! – задумчиво пробормотала Наталья Дмитриевна. – «Алхимия финансов»! Когда буду писать учебник по менеджменту, обязательно включу такую главу!

– Натуральная алхимия. Может превращать недорогой свинец в золото! Вот смотрите, ваши ГЭС оформлены как акционерное общество. Миллион акций по двадцать рублей каждая. А теперь представьте, что сорок девять процентов этих акций мы сделаем привилегированными[3]. Такие акции по почти всем вопросам не имеют права голоса, но зато – гарантирован их доход. Даже если год будет маловодным, а электричество упадёт в цене, все равно владельцу каждой привилегированной акции заплатят пятнадцать рублей, то есть, на выплаты дивидендов по привилегированным акциям пустим половину выручки.

– Это можно! – сказал я. – Да и деньги заплатить найдутся. Все равно это средний доход. В один год мы, как владельцы оставшихся акций, получим поменьше, чем эти, «привилегированные», в другой – больше, но нам все равно на покрытие эксплуатационных затрат останется.

– А в чём цель этого фокуса? – не поняла Наталья. – Ведь от этого возврат займов сильно растянется?

– С точки зрения европейских рантье ваши «привилегированные акции» станут «вечной рентой», той самой, за которой они сейчас просто гоняются[4]!

– «Вечную ренту» передают по наследству, в ней же часто исчисляют приданное! – заворожённо произнесла моя жена. Кажется, в отличие от меня, она уже поняла идею. И восхитилась.

– Почти семь с половиной миллионов рублей в год «вечной ренты». Формула стоимости «вечной ренты» простая. Берёшь сумму и делишь на принятую доходность, – намеренно равнодушным голосом сказал Рабинович.

– То есть, если выставить эти акции на рынки Франции или Бельгии, где доходность от четырёх до пяти процентов в год, продать эти акции можно… – тут и до меня дошло, аж голос просел!

– От ста пятидесяти до двухсот двадцати пяти миллионов рублей! – весело сказал Марк. – Я же говорю, настоящая алхимия! Вы моментально окупите все расходы на строительство, получите солидную прибыль, но при этом ещё и останетесь основными владельцами предприятия.

– Ни… шиша себе! – пробормотал я. – И зачем только я пошёл в химики? Алхимия, оказывается, куда доходнее!

– Андеррайтинг, то есть подготовка акций к размещению и само размещение обычно стоит десятую часть! – проинформировал Рабинович.

– А муж говорил, что вы себе подарок тоже попросите! – колокольчиком рассмеялась Натали. – Ничего, поторгуемся и договоримся!

Глава 2

Из мемуаров Воронцова-Американца

«… В конечном итоге продажа пакета привилегированных акций в Европе принесла нам чуть менее двухсот миллионов рублей. За вычетом услуг Рабиновича и Вальдранда, взяток, расходов на рекламу (весьма немалых, кстати) и тому подобного. После этого дело с гидроэлектростанциями пошло куда веселее. Мы начали одновременно строить не три ГЭС, а все шесть. Продолжали работы на Беломорской, Маткожненской и Ондской ГЭС и начали на Юшкозёрской, Выгостровской и Кондопожской.

Я, кстати, долго сомневался по поводу Юшкозёрской. Только представьте, в моём варианте будущего от старта до ввода в эксплуатацию прошло одиннадцать лет! Да тут революция случится, прежде чем она окупится! А у меня с деньгами всё же не очень шоколадно! Но Тимонов заверил, что если не тянуть с финансированием, то первый агрегат можно запустить уже через полтора года, а выйти на полную мощность – через два с небольшим. И это было то, что нужно! Нам как раз горно-обогатительный комбинат на озере Контокки снабжать надо! К тому же деньги нужны, а работающую ГЭС, как выяснилось, можно неплохо монетизировать.