Америка (reload game)

Но только эта мерзость – всем мерзостям мерзость, компаньеро резидент… совсем уж вне всяких законов и понятий, божеских и человеческих! И пока какой-нибудь университетски-образованной сволочи не взбрело в голову… ну, вы поняли... давайте-ка лучше мы взорвем по-быстрому всё это добро в пыль, не притрагиваясь – и не станем поминать в рапортах, что такое вообще бывает на свете…

– Из ваших уст, Филипп Петрович, это звучит... э-ээ...

– Да, Виктор Сергеевич, так точно: из наших уст это – звучит!

57

Уже на выходе из «зомболитейного цеха» (как он это дело окрестил для себя) Зырянова все-таки вывернуло… Возвратясь в залу, где пребывали под присмотром Риверы условно-освобожденные – скажем так – члены экспедиции («двое из ларца» тем временем отбыли во вторую уже ходку за взрывчаткой), он хмуро кивнул на Ветлугина: «Устройте-ка ему тоже… познавательную экскурсию, Николай Николаич» и, не отвечая на недоуменный взгляд боевика, погрузился в изучение адресованного Флетчеру донесения.

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: да, полная катастрофа – чертов янки переиграл его вчистую. Все эти затейливые многоходовки с «Макандалем» и нападение на Трансамере, под Сан-Антонио, – просто-напросто отвлекающие маневры, а основная-то операция – вот она! Теперь понятно, куда на самом деле подевались все Флетчеровы боевики – вовсе не в Ла-Бреа…

Поглядел на часы, воскрешая в памяти сетку грузовых железнодорожных линий вокруг Нового Гамбурга (благо немало по ним колесил, по официальным своим, контролерским делам), прикинул скорости спец-эшелона и их дрезины (вчетвером-то – двадцатку выжмем, чего ж нет) – да, теоретически даже успеваем на перехват… ну, и что дальше, если там уже – «мертвая рука»? А тормознуть эшелон невозможно: он, после той истории, не останавливается вообще нигде, ни на какие сигналы, даже связи с ним нет – жарит себе без остановок, по проложенной для него техасцами «зеленой ковровой дорожке». В том секторе, правда, мотается еще пара наших патрульных дрезин – проверяют, не взорван ли где путь, но как их сейчас искать, да и что проку от них, при таком раскладе?

– Компаньеро!..

– Слушаю вас, сеньора.

Ох, еще ж и эти чертовы экспедиционеры – их ведь тоже, что называется, «на мороз не выгонишь»…

– Компаньеро, ему нужен врач – настоящий врач, и срочно!

– Сеньора, я помню о ваших проблемах. Но сейчас я решаю, в уме, очень сложную задачу по логистике – пожалуйста, не отвлекайте меня! Так будет лучше для всех – и для него.

– Хорошо, я вам верю…

– Компаньеро! – это уже «двое из ларца», вернулись с остатками груза. – Там, вдали – факелы! Похоже, направляются сюда: надо поторапливаться!

– И много? далеко?

– Десятка полтора-два, но – множатся на глазах. Пока – за ручьем, со стороны города. Если двинутся сюда сразу, будут где-то через четверть часа.

– Что скажете, сеньора? Это те самые адепты, о которых вы нас предупреждали?

– Да. Идут сюда праздновать Великую победу Великого Унгана.

Сзади раздалось какое-то подобие кашля. Обернувшись на звук, он понял, что это смеется умирающий на полу у стены Дюнуа: этого они даже и трогать с места не стали – зачем?

– Что сейчас творится в храме – им неведомо?

– Нет, наверняка и не подозревают.

– Вам ясно, компаньерос? – обратился он к боевикам. – Уходим немедленно, а вы, Петр Петрович – делайте шнуры покороче. Нам, конечно, выдан некоторый карт-бланш по части «сопутствующих потерь», но если мы ненароком разнесем в клочья несколько десятков мирных вудуистов – это точно сочтут перебором!

Тут как раз в дверях возник сопровождаемый Риверой Ветлугин – и бледность его явно имела причиною не перевязанное уже касательное ранение.

– Ну как, Григорий Алексеевич – впечатляет?

– Послушайте, зачем вы вообще мне показали это… эту… слова не подберу…

– Затем, что мы сейчас – вот прямо сейчас! – взорвем всю эту лавочку к чертовой матери, со всем содержимым; а раз уж вы угодили в свидетели неаппетитного, чего уж там, процесса зачистки – чтоб у вас были некоторые собственные, незаемные, представления о зачищенных… Что ж до практической стороны дела, то имейте в виду: никого из вас нынешней ночью тут и близко не было; алиби вам мы обеспечим, как – не ваша забота. А если вам, Григорий Алексеевич, взбредет в голову разболтать эту историю – вы заимеете в обществе репутацию не Жюль Верна даже, а Мюнхгаузена.

– Ловко…

– А сейчас – попрошу всех на выход. Если останетесь тут – не думаю, сеньора, чтоб те адепты склонны были взвешивать степень личной вины каждого из вас в Разрушении Храма. Прямой путь в сторону города перекрыт, и сейчас надо просто уносить отсюда ноги, да поживей. Предлагаю вам, Григорий Алексеевич, присоединиться к нам: у нас тут рядом – грузовая дрезина, места для обоих ваших неходячих там хватит, как-нибудь уж упихаемся. Боюсь, это всё, что я могу сейчас для вас сделать.

– Благодарю вас, компаньеро. Значит, пока просто бежим, куда глаза глядят, а дальше – что бог пошлет?

– Ну, в общем, да…