Амазонки Моссада. Женщины в израильской разведке

Никто из старших офицеров Моссада, даже Харари и Замир, не был обвинен и не получил выговор, никого даже не попросили уволиться. Не было назначено никакой комиссии по расследованию этого провала, худшего в истории Моссада. Можно было бы ожидать, что Замир и Харари уйдут в отставку по своей воле, но и этого не случилось. Годы спустя Замир признал, что операция в Лиллехаммере потерпела неудачу из-за «греха гордыни» после успешных операций против «Черного сентября». Тем не менее после норвежского фиаско Голда Меир приказала прекратить операции «Гнева Господня» во всех странах.

Лишь несколько месяцев спустя в руководстве Моссада поняли, как близки они были к тому, чтобы найти Саламе. Оказывается, во время операции в Лиллехаммере Красный Принц находился в Стокгольме. «Когда они убили Бучикджи, я был в Европе, — заявил он в интервью ливанской газете „Ас-Сайяд“. — Его лицо и телосложение не подходили под мое описание… Меня спасли не мои таланты, а слабость израильской разведки».

Передовицы газет по всему миру описывали убийство в Лиллехаммере и арест сотрудников Моссада. Попытки спецслужбы освободить пленников оказались безуспешными. Сильвии Рафаэль, Аврааму Гемеру, Марианн Гладникофф, Дану Арбелю и еще одному агенту были предъявлены обвинения, и они предстали перед судом.

До того как была раскрыта настоящая личность Сильвии, французская полиция просила норвежцев дать им допросить Патрисию Роксборо. Ее подозревали в соучастии в убийстве Мохамеда Будии и Базиля аль-Кубаиси, двух главарей террористов, в Париже в апреле и июне 1973 года. Норвежцы ответили отказом, но отправили двух своих сотрудников в Париж осмотреть квартиру Патрисии на набережной Сены. Кроме бутылки кальвадоса и номера газеты Le Figaro за двадцать седьмое июня 1973 года, за день до убийства Будии, в квартире ничего не было. Норвежцы пришли к выводу, что Патрисия, возможно, была замешана в этом деле, затем вылетела в Тель-Авив, после чего отправилась в Норвегию. Но никаких доказательств этой теории они не нашли.

В тюрьме в Осло Сильвия глубоко разочаровалась в своих товарищах по Моссаду, по ряду причин: многочисленные ошибки в планировании и выполнении миссии, включение в группу неопытных Арбеля и Гладникофф, халтурное опознание Саламе. Также ее мучило, что первое время совсем никто не навещал ее в тюрьме, она чувствовала, что Израиль бросил ее. Через несколько месяцев она описывала свои переживания в письме Аврааму Гемеру:

Я все время прокручиваю в голове то, что произошло. И чем больше думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что провала в Лиллехаммере можно было избежать. Что-то во мне сломалось после Лиллехаммера… У меня пропало желание дальше служить с людьми, которых я так сильно уважала. Я считала своих героев людьми кристальной честности, а теперь увидела их в ином свете. Какое разочарование…

Это письмо, по-видимому, попало на бульвар Шауль-ха-Мелех в Тель-Авиве, потому что через несколько дней Сильвия получила анонимное письмо из Моссада. В нем было стихотворение, также анонимное, посвященное ей. Она так и не узнала, кто из руководителей организации написал его.

Как огромный пылесос,
Моссад затягивает в себя
Самых разных людей,
Но только лучшие из них остаются:

Самые поразительные женщины,
Мужчины как на подбор,
Все — первоклассные тайные бойцы,
И важнее всего — верные до конца.

Они никогда не сдаются,
Преследуя цель,
Находят и настигают ее
Даже самой темной ночью.

В их числе одна женщина,
Красива, умна и мудра,
Но с одним недостатком,
Что выделялся из всех:

Она думала, каждый из нас —
Образец безупречности.
Она считала, будто мы
Посланники Бога на земле.

Прошу, скажите ей так, чтобы услышала,
Что все мы, кто на земле, кто в море,
При всех наших талантах —
Люди, не больше того.

Прошу, объясните ей: мы не сошли с небес,
Нет среди нас святого,
И крыльев у нас тоже нет,
И все мы когда-нибудь ошибаемся…