Амазонки Моссада. Женщины в израильской разведке

Марсель не знала, что во время Синайской кампании ее бывший командир Авраам Дар планировал совместную операцию с французами, союзниками Израиля. Они собирались устроить налет израильских и французских десантников на тюрьмы Каира и вызволить заключенных подпольщиков. Это должно было произойти в ходе франко-британского вторжения в Египет во время Синайской кампании. Но вторжение было сорвано, и миссию отменили.

Когда Дар вернулся в Израиль, он обнаружил, что его страна ничего не сделала для подпольщиков. Он попросил у военного секретаря Бен-Гуриона протокол переговоров между Израилем и Египтом об обмене пленными и обнаружил, к своему удивлению, что Израиль не требовал освобождения заключенных по «неприятному делу». Никто не мог объяснить, как такое произошло.

Марсель осталась в камере; ее надежды и мечты рассыпались прахом. Израиль, которым она восхищалась, тот самый Израиль, за который двое ее друзей отдали жизнь, а другие — свои лучшие годы, отвернулся от них. Марсель поняла, что еще много лет не увидит ничего, кроме четырех голых стен своей камеры в Ан-Натаре. Ей казалось, что она обитает на другой планете, в мире, совершенно отличном от того, где живет большинство людей.

Ее единственным контактом с «той планетой» были обрывочные сведения от надзирателей. От них она узнала, что египетские газеты написали о смерти Иоланды Хармор в Израиле; они же показали ей номер ежедневной газеты «Аль-Ахрам» с фотографией ее друга Эли Коэна, повешенного на площади в Дамаске. Марсель была ошеломлена. Коэн занимал скромное положение в подпольной организации, она несколько раз встречалась с ним в Александрии. В 1954 году ему удалось избежать ареста, когда подпольщиков разоблачили, но одиннадцать лет спустя он был арестован сирийцами в Дамаске и приговорен к смертной казни как сионистский шпион. Еще одним израильским шпионом, попавшим в заголовки газеты «Аль-Ахрам», оказалась женщина по имени Шула Коэн. Ее приговорили к смертной казни в Бейруте за шпионаж. Надзиратели Марсель не знали, когда приговор был приведен в исполнение.

Шула Коэн, Эли Коэн, Шмуэль Азар, доктор Моше Марзук… все эти имена молодых евреев, пожертвовавших жизнью, преследовали Марсель по ночам и появлялись в ее кошмарах. Как и они, она посвятила свою жизнь Израилю. Она осталась жива, но пожертвовала молодостью.

А ее будущее даже после освобождения, до которого оставалось еще долго, выглядело мрачно и неопределенно. Однажды Марсель узнала, что ее бывший возлюбленный женился на девушке из своего кибуца. Она чувствовала глубокую боль, но ничего не могла поделать; ведь это естественно, говорила она себе. Но ночью, ворочаясь в своей постели, она думала о жизни, которая могла бы быть у нее, о семье, о муже, о детях… И все же Марсель не сдавалась. Она изо всех сил старалась сохранить рассудок и свою улыбку, чтобы быть готовой к тому дню, когда она сможет вернуться в тот мир, где жила раньше. Марсель решила не сидеть сложа руки и организовала других заключенных в бригаду швей и вышивальщиц; за работу им платили.

Но события и эмоциональные потрясения брали свое. Марсель тяжело заболела, и из тюремной больницы ей удалось переправить несколько писем своему брату в Париж: «Не волнуйтесь, я буду держаться». В другом письме она добавила: «Если у вас есть хорошие книги, пожалуйста, сохраните их для меня. Я намерена все их прочитать». Письма, которые она подписывала как «Марианна», были доказательством того, что она не сломалась и полна решимости преодолеть все препятствия на своем одиноком пути. «Можно только догадываться, что ей пришлось пережить», — говорил ее товарищ по подполью Роберт Дасса.

Так она прожила еще десять лет.

Однажды к ней в блок привезли трех коммунисток, приговоренных к пяти годам заключения. Две из них (в том числе еврейка) горячо ненавидели ее по политическим мотивам. Третья, хоть и поддерживала палестинских беженцев, отнеслась к Марсель с теплотой и сочувствием. Она была гречанкой по происхождению, ее звали Мария Пападопулос. Марсель и Мария стали лучшими подругами. Молодая коммунистка была единственным человеком, которому Марсель могла довериться и раскрыть свои самые сокровенные чувства. Они проводили вместе долгие часы в разговорах о своей жизни, неудачах и мечтах.

Марию выпустили из тюрьмы, но она не забыла свою подругу. Однажды утром врач-христианка вошла в камеру Марсель и достала из сумки крошечный транзисторный радиоприемник, который прислала Мария. Марсель понимала, что доставить ей подарок было непростой задачей и миниатюрное радио проделало долгий и опасный путь. Врач тоже рисковала, причем добросердечная коптка пошла на еще больший риск: радио работало на батарейках, и раз в месяц она пробиралась в камеру Марсель и приносила новые батарейки. Маленький радиоприемник стал тайным другом и спутником Марсель днем и ночью.

Но после тринадцати лет заключения одиночество Марсель внезапно закончилось. Дверь ее камеры открылась, и охранники ввели красивую белокурую немку.

«Она будет сидеть с тобой в камере», — сказал один из охранников.