Амазония

И все-таки, несмотря на жару, духоту и непрерывный писк за ушами, двигались они споро. По подсчетам Ната, за пару часов было пройдено около семи миль. Пока углублялись к западу в джунгли, Воржеку все еще удавалось находить отпечатки ботинок на голой земле, хотя и с трудом – следы оказались наполовину залиты вчерашним дождем.

Перед Натом мелькала спина Окамото, который опять затянул свои фальшивые напевы. Натан вздохнул. Неужели и без того им мало невзгод?

На ходу Нат, как всегда, смотрел в оба – отслеживал любую опасность, из-за которой отряд мог потерять в темпе, будь то змея, огненная лиана или дерево-муравейник. Каждый поток переходился с особыми предосторожностями. Правда, никаких следов лягушкопираний они больше не встретили. Высоко над головой, на одной из ветвей Нат углядел трехпалого ленивца, совершенно равнодушного к незваным гостям. Он взирал на процессию через плечо, неторопливо передвигаясь вместе с людьми. Ленивцы кажутся медлительными и дружелюбными, но, будучи ранены, способны, по слухам, выпустить кишки любому, кто окажется рядом. Их когти-крюки остры, словно лезвия. Сейчас же обитатель леса продолжал свой неспешный променад среди крон.

Оборачиваясь, Нат краем глаза заметил, как с дерева в полумиле от них что-то сверкнуло, и задержался, чтобы рассмотреть необычный предмет.

– Что такое? – спросил Фрэнк, увидев, как Натан остановился.

Блик тотчас пропал. Нат тряхнул головой. Может, всего лишь мокрый лист дрогнул в солнечном луче?

– Ничего, – сказал он и махнул Фрэнку идти вперед, а сам остаток дня продолжал поглядывать через плечо.

Его не оставляло ощущение, будто за ними следят, шпионя откуда-то сверху; и чем ближе к закату клонился день, тем сильнее становились его подозрения.

Наконец он повернулся к Фрэнку.

– Меня кое-что беспокоит. То, что мы упустили из виду после первого нападения – там, в деревне.

– Что?

– Помните, Коуве утверждал, что за нами следят?

– Да, но он не был уверен на все сто. Какие-то сорванные фрукты и шорох в кустах по ночам. Ни следов, ничего определенного.

Нат глянул за спину.

– Предположим, профессор был прав. Если так, кто может выслеживать нас? Это не индейцы из деревни – они были мертвы задолго до того, как мы вошли в джунгли. Так кто же это?

Фрэнк проследил за его взглядом.

– Думаете, за нами все еще следят? Заметили что-нибудь?

– Нет, не совсем… Только странный блик на деревьях за нами. Наверное, померещилось.

Фрэнк кивнул.

– Все равно я пойду извещу капитана Ваксмана. Излишняя предосторожность не помешает.

И Фрэнк пошел вперед, догоняя командира отряда, который шел рядом с Олином Пастернаком.

Оставшись один, Нат вгляделся в окружающий сумрачный лес. Он вдруг засомневался, что пропустить всех вперед было так уж умно с его стороны.

* * *

17 часов 12 минут

Джунгли Амазонии

Манни вычесывал шкуру Тор-Тора, и совсем не гигиены ради – с этим ягуар отлично справлялся своим шершавым языком. Просто эта каждодневная процедура доставляла удовольствие им обоим. Манни почесал огромному коту брюхо, а тот ответил низким рыком. Биолог и сам был готов зарычать, но не так умильно-расслабленно. Мануэль ненавидел, когда его оставляли за бортом.

Услышав какой-то шорох поблизости, он оглянулся. Подошла Анна Фонг, антрополог.

– А мне можно? – спросила она, показывая на ягуара.

Манни слегка удивился. Он и раньше замечал, как она смотрит на ягуара, но думал, что ею двигал страх, а не любопытство.

– Конечно, – ответил он, похлопывая рядом с собой.

Анна села, и Манни вручил ей щетку.

– Больше всего он любит, когда чешут брюхо и холку.

Антрополог согнулась над вытянутой кошачьей фигурой. Протянув руку, она опасливо поглядывала на Тор-Тора, наблюдающего за ее действиями, затем не спеша опустила щетку и провела по густой шкуре.

– Он просто красавец. Дома в Гонконге я видела, как дикие кошки из зоопарка ходят взад-вперед в своих клетках. Как, должно быть, чудесно вырастить одну из них самому.

Манни нравился ее выговор – мягкий, с чуть неправильной дикцией и до странного вежливый.

– Чудесно, говорите? Да на него уходит весь мой домашний бюджет, не говоря уже о двух изодранных диванах и бог знает каком количестве ковриков.

Анна улыбнулась.

– И все-таки, думаю, он того стоит.

Манни в душе был согласен, но не спешил утверждать это вслух. Как-то не по-мужски было распространяться о Любви к своему мохнатому увальню.

– Скоро придется его выпускать.

Как ни пытался он это скрыть, Анна услышала горечь в его словах. Она заглянула ему в глаза, ободряя.

– Уверена, он все равно того стоит.

Манни робко улыбнулся. «Еще бы».

Анна продолжала массировать зверя, а Манни наблюдал за ней сбоку. Одну из прядей шелковистых волос она убрала за ухо. И еще Анна едва заметно морщила нос всякий раз, увлекаясь расчесыванием ягуарова меха.

– Все сюда! – прокричал чей-то голос, прерывая идиллию.

Они обернулись.

Стоявший поблизости Йоргенсен опустил рацию и качнул головой. Потом он повернулся лицом к собравшимся.

– Слушайте все. У меня есть две новости – хорошая и плохая.

Шутка не удалась – со всех сторон послышался недовольный ропот.