Амамутя. Путь огненного бога

Осторожно откинул одеяло и сел на койке. На ощупь нашел компьютер и включил. В свете монитора проявилась обстановка каюты и спящая Делла. Ее лицо, расслабленное сном, казалось не таким красивым. Он проникся нежностью к ней и рассматривал ее, пока грузился компьютер. Да, нежностью. Именно такой – не всегда в форме, не всегда неотразимой и должна быть жена…

Иван набрал в поисковике «глаголица» и через минуту уже рассматривал этот мертвый алфавит. Вот оно! Глаголическую надпись он видел во время тура по Европе, в одном из соборов Загреба… Дерево с двумя плодами. Буква называется «иже» или «I». Примечание: какая из этих букв соответствует кириллическим «И» и «I», у исследователей единого мнения нет…

Делла сказала, то этот символ обозначает «жизнь». Но почему он взят из глаголицы?

Эта мысль вернулась к нему и утром. Прежде чем встать за штурвал и вывести катер из устья, расположенного сразу за мысом неподалеку от деревни угрешей, Иван вызвал ту статью, которую читал вчера. Еще одна буква из глаголицы нашлась на камушках Деллы. В статье были ссылки – арамейское письмо, эфиопское письмо, коптское письмо, брахми. Ивана вдруг посетила смутная догадка… Он открыл все эти страницы и уже без удивления увидел, что знаки письменности угрешей заимствованы отовсюду. Это могло иметь только один смысл:

– Это не письменность, – сказал Иван. – Это – шифр.

– С чего ты взял?

– Да просто не может быть такой письменности. Вот, смотри, – он двинул по столу камушек, – явно китайский иероглиф. Ощущение, что некто, желая создать тайнопись, не стал выдумывать собственные знаки, а просто набрал из разных алфавитов готовые.

– Тогда какой же язык зашифрован в этих письменах?

– Как ты и говоришь, язык народа угреш.

– А у народа угреш нет ли какой-либо другой письменности?

– Наверное, нет.

– Точно – нет. Тогда какая же это тайнопись? Это и есть письменность угрешей.

Делла смотрела на Ивана насмешливо. Он сказал:

– Все равно остается загадкой такое смешение знаков. Вот что я думаю. Письменность угрешей была создана искусственно и создана одним человеком. Возможно, в не столь отдаленные времена. В те времена, когда народ уже примкнул к славянам и говорил на их языке.

– А у меня другое мнение. Почему ты думаешь, что некто заимствовал символы из разных грамот? Что, если наоборот?

– Тогда выходит, что угреши – самый древний народ на Земле. Но это не так.

– Откуда ты знаешь, что не так? Что мы вообще знаем о нашем народе?

– Знаем мало. Но сами эти символы кое-что говорят. Получается, что первая письменность на Земле была создана угрешами. И язык наш – это и есть праязык, от которого произошли все остальные. И письменность придумали мы. Из которой потом все взяли по чуть-чуть. Но такого не может быть.

– Да почему не может-то? – повысила голос Делла. – Очень даже может.

– Сомневаюсь. Потому что символы уж больно разнородные, чтобы изначально существовать в одном алфавите. Вот, например, – Иван двинул под руку Деллы камушек. Взять этот иероглиф. А ну-ка…

Он нащелкал в окошке поисковика «китайские иероглифы», полистал. Делла переместилась на его сторону стола и тоже смотрела в монитор, подперев голову кулачками.

– Вот он. Этот знак означает «вход».

Символ состоял из двух букв, похожих на «р», обращенных друг у другу зеркально.

– Точно, вход! – воскликнула Делла. – Так и есть на языке угреш. Это вроде как арка или дверь.

– Если в наш язык попал не только знак, но и само понятие, то это лишний раз доказывает, что перед нами не письменность, а тайнопись, хитроумный шифр.

– Чем бы это ни было, но я понимаю эти знаки. Могу их читать.

– Кстати, откуда ты знаешь эту письменность?

– От бабули. У нее были книги, написанные на нашем языке.

– Прямо печатные книги, типографские?

– Нет. Рукописные.

– Они теперь у тебя?

– Нет. Всё сгорело. У нас в доме был пожар. Мать и отец, оба сгорели в этом пожаре. Я играла на улице, потому и уцелела.

Иван молча глянул на девушку. Странная догадка пришла ему в голову.

– Вы жили в деревне, как и мы?

– Нет. Скорее, в маленьком городке.

– Где именно?

– В Нижегородской области. Город Васильсурск.

– Остановимся, конечно! Там, я знаю, очень красивые места…

– Нет, – нахмурилась Делла. – По моим сведениям, там больше не осталось ни одного угреша. Были соседи, но съехали лет десять назад.

– И тебе не хочется посмотреть свою малую родину?

– Нет, – угрюмо сказала Делла. – Сейчас там, как и везде, выросли красные новорусские коттеджи. Видеть этого не хочу.

Все это время Иван раздумывал: спросить или не спросить? Наконец, решился:

– Делла, а от чего сгорел дом?

– От молнии, – быстро ответила Делла, и Иван понял, что она лжет.

Они замолчали надолго. Просто сидели рядом. Делла перебирала камушки, Иван смотрел на ее руки.