Амальгама счастья

Она сидела, откинувшись на высокую мягкую спинку, сжав виски руками и пытаясь сконцентрироваться, чтобы заставить сознание работать четко и логично. Пожалуй, в такой ситуации, в подобном месиве цинизма и расчетливой подлости, ей бывать еще не приходилось. Дождались! Приехали!.. Нет, разумеется, Даша не собиралась делать вид, что она впервые в жизни слышит о методах подкупа чиновников, о продажной любви и способах сбора компромата, но до сих пор все эти вещи существовали как бы параллельно ее собственной жизни и к ней, Даше Смольниковой, никак не имели прямого отношения. Девочки, шеренгами дежурящие вдоль Тверской; пленка, запечатлевшая человека, похожего на генерального прокурора России; повсеместно распространенные способы добывания кредитов, заказов и формы оплаты чиновничьей благосклонности – и Дашин личный мирок, Дашины книги, картины и музыка, нежная привязанность к бабушке и маме Лене, отношения с мужчинами, любившими ее (девушку передернуло, когда она вспомнила слова Клонова о «приятеле, говорившем о ее тяжелом характере»)… словом, эти две реальности никак не пересекались, не сочетались, не складывались вместе, и она твердо знала, что и не позволит смешать их в единое целое. Даже если какие-то мгновения ее жизни и были ошибкой или иллюзией, все равно их нельзя было сложить в одну мозаику с подкупом, проституцией или мошенничеством. Это были звенья другой цепи, и таковыми они и должны были оставаться.

Немного успокоившись, Даша встала и быстро, решительными шагами вышла из комнаты. Нельзя сказать, чтобы она была растеряна и не знала, что теперь делать: напротив, схема действий была предельно проста, даже примитивна. Потихоньку спуститься вниз, в гардеробную, забрать свои вещи – и исчезнуть по-английски, не ставя в известность никого, и меньше всего Никиту Клонова. А вот что делать завтра?.. Если ей не удастся скрыть истинные причины своего исчезновения и собственную осведомленность о телефонном разговоре, да если еще вдобавок при этом за два-три дня ее неожиданный поклонник с высокой должностью не перебесится и не охладеет к Даше – тогда… что ж, тогда придется искать другую работу. А жаль!.. Конечно, какое-то время она сумеет продержаться с помощью нового заказа на ее дизайнерские услуги, но вот потом… И девушка вздохнула, мысленно распрощавшись с не слишком любимой, но такой привычной и, в общем-то, необременительной для ее способностей должностью.

Размышляя обо всем этом, она автоматически нащупала в сумочке маленький изящный номерок – хозяйка новоиспеченной галереи, как видно, хорошо усвоила истину о том, что все начинается с вешалки, – и тихо, ловко обошла основной зал галереи, где презентация была в полном разгаре. Потом быстро сбежала вниз, получила у хмурого гардеробщика свою легкую шубку из светло-кофейного каракуля, которую сегодня надела первый раз за осень и которая так хорошо гармонировала с ее волосами, быстро накинула ее и, обернувшись к сумочке, которую оставила на высокой стойке гардероба, вдруг натолкнулась взглядом на Клонова.

Тот спокойно и терпеливо курил чуть поодаль, в стороне, время от времени сбрасывая пепел на тщательно натертый пол, и, явно никуда не торопясь, дожидался, пока его заметят. Увидев ее испуганные глаза и руку, замершую на полпути к сумочке, он усмехнулся, бросил сигарету, потом так же неторопливо, почти с издевательской медлительностью, отвинтил пробку от своей знаменитой фляжки и сделал большой, звонкий глоток. Девушку почти затошнило от вида его пухлой волосатой руки, вцепившейся в металлическое горлышко, от его кадыка, ходившего по бледному горлу, и от маслянистого бульканья жидкости во фляжке… А начальник, оторвавшись от коньяка, небрежно вытер губы и, глядя на Дашу почти ласково, но с каким-то странным, лукаво-бесстыдным выражением глаз, произнес:

– Куда же вы, Дарья Александровна? Вечер еще не закончен, и мне нужно с вами поговорить. Вы же не можете бросить нас тут одних, правда?

Даша молча смотрела на Клонова, пытаясь сконцентрироваться и быстро найти приемлемую отговорку. «Он не знает, что я слышала разговор, – вихрем пронеслось у нее в голове, – можно попробовать отвертеться. Если блефовать умело, то, быть может, и получится…»

Она запахнула на груди уже надетую, но еще не застегнутую шубку и мягким голосом произнесла:

– Уже очень поздно, Никита Юрьевич. Собственно говоря, все, что входило в мои обязанности, давно сделано – речи сказаны, гости собраны, и им явно хорошо и без меня. А завтра…

– Завтра выходной, – жестким, непререкаемым тоном завершил ее фразу начальник. – У вас будет возможность отдохнуть. А на сегодня ваша работа еще не закончена. Надеюсь, мне не нужно объяснять вам, что у сотрудников нашего отдела рабочий день ненормированный?

– У меня болит голова, – беспомощно протянула Даша. Начальник только усмехнулся на ее наивную жалобу и обратился к гардеробщику:

– Примите у госпожи Смольниковой шубку, пожалуйста.