Амальгама счастья

– Где ж нам еще быть? – тихо ответил ей мужчина, и беспечное веселье ушло из его взгляда: он стал сосредоточенным и серьезным, словно это не он только что мчался за Дашей по огромному полю. – Все всегда возвращаются к Дому – разве ты этого не знала?

– Но это не наш дом, – почти робко возразила девушка, ступая следом за ним и поднимаясь по ступеням медленно, нехотя. Что-то противилось в ней этому торжественному подъему, и, проницательно почувствовав это, Марио сказал просто и ласково:

– Тебе не обязательно заходить туда, внутрь. Ты права: этот Дом пока еще не твой, и ты отвергаешь его, потому что он отвергает тебя. Не будем торопиться. Когда-нибудь…

Он не договорил, будто спохватившись, что произнес что-то лишнее, и смутная тень набежала на его лицо. Они молча дошли до последней ступени (Даша глянула вниз, и у нее неожиданно захватило дух – так высока показалась терраса, на которой они стояли теперь, словно паря над миром) и присели за круглым столиком, отдыхая в прохладе вьющегося по стенам плюща. Перед ними стояла большая тарелка, полная вишен; Марио взял одну и поднес к Дашиным губам, и она, опять не отрывая от него взгляда, надкусила сочную ягоду белыми крепкими зубами. Сок брызнул мириадами ярких капелек, Даша зажмурила глаза, вновь ощущая под ресницами жар солнца, и пурпурное марево заволокло все вокруг, сделав ее мир цветным и звонким…

– Как тогда… – услышала она голос Марио, чуть хриплый от скрытого, потаенного желания, и вздрогнула, ощутив ответное чувство – слишком прекрасное, чтобы быть истиной. – Как в то лето. Только на тебе было голубое платье, и на губах – холодное мороженое… Ты вся была прохладной, акварельной, почти морозной. А сейчас – вишни, жар солнца и смуглый румянец. И улыбка – призывная, теплая… Ты никогда не улыбалась так в Женеве.

– Я никогда не улыбалась так… не только в Женеве. Никому не улыбалась, – прошептала Даша и вся подалась вперед, чтобы быть к нему ближе. Но мужчина поднял руку в странном жесте предостережения, и она удивилась его мгновенной отстраненности.

– Я не хочу, чтобы ты… говорила так, – с усилием вымолвил он. – Не нужно лгать мне – это бессмысленно здесь.