Амальгама

Прочесав заваленный булыжниками центр единственного оставшегося в этой системе ковчега, зонды не обнаружили ни артефактов, ни мумифицированных останков его изначальных обитателей. Несмотря на то, что верхние ярусы экосистемы, живущей за счет звездного ветра, скорее всего, потерпели стремительный крах, здесь даже сейчас обитала достаточно большая популяция микробов, которая могла в два счета расправиться с любой органикой, а медленное истирание обломков стен на протяжении тысячелетий обратило в пыль любые следы материальной культуры бывших хозяев ковчега. Ракеш не осмеливался строить догадки о том, с какой вероятностью ковчег, захваченный нейтронной звездой, мог превратиться в процветающий мир – пусть даже ненадолго, не говоря уже о пятидесяти миллионах лет – но ему уже доводилось преждевременно списывать своих инопланетных родственников со счетов, и он отнюдь не собирался совершать ту же ошибку дважды.

Он отвернулся от зеркала и оставил свой аватар дрейфовать в космосе, медленно вращаясь вокруг своей оси. Он переместил зрение ниже по спектру, в область инфракрасного и микроволнового излучения, пригасив свет звезд, но вместе с тем обнажая окружавший их потусторонний мир газа и пыли, наполненный более тонкими, деликатными и расплывчатыми структурами. Плазменные оболочки тысячелетних сверхновых висели в пространстве наподобие дыма, созданного замедленным во времени фейерверком. С полдюжины ярких нитей, выстроившихся перпендикулярно плоскости галактического диска сияли синхротронным излучением электронов, мчавшихся по спиральным траекториям вдоль линий магнитного поля. Из газового кольца шириной в несколько десятков световых лет вырастала причудливая двойная спираль, протянувшаяся через все небо: так в инфракрасном спектре светилась пыль, захваченная волной в ловушку магнитного поля, деформированного движущимся по орбите газом, который служил для него своеобразным якорем в пространстве.

Отчуждение каким-то образом сумело взять это прекрасное и полное опасностей место под контроль и заявить на него свои права. Пока незадачливые двоюродные братья и сестры Ракеша подвергались безжалостным ударам стихии – возможно, вплоть до своего полного уничтожения – отчужденные нашли способ превозмочь или попросту обойти эти лишения, превратив окружающую часть космоса в свой ревностно охраняемый дом. Достигли ли они зрелости внутри диска и пришли сюда лишь позднее, уже располагая хитроумными технологиями, или с самого начала были невосприимчивы к опасностям балджа в силу особенностей своей природы – об этом можно было только гадать. Ракеш не рассчитывал получить от них ответы – во всяком случае, не напрямую – но в то же время не мог полностью отказаться от наивной надежды, что уже сама возможность преодолеть этот космический кордон и увидеть то, что видели сами отчужденные, погрузиться всем телом в то же самое космическое излучение и ощутить те же самые звездные ветра и приливы, позволит ему в какой-то мере выкристаллизовать в своем сознании представление об их природе, которое ему, находясь в диске, никогда бы не удалось получить за счет одних лишь праздных домыслов.

Его грезы лопнули, как мыльный пузырь, когда Парантам нарушила тишину.

– Мы не одни.

Это утверждение было настолько странным и неожиданным, что какое-то время Ракеш просто молча парил в воздухе, не желая покидать своего паучьего святилища, чтобы выяснить, шутит она или говорит на полном серьезе.

– Ты о чем? – наконец, спросил он.

– Кто-то направил к нам посланника. Я уже спросила, о чем он хотел рассказать, но он настаивает на том, что будет говорить только с нами обоими.

Ракеш отключился от аватара, и ощущения снова вернулись к его телу, сгорбившемуся на кушетке в кабине управления «Обещания Лал».

Рядом с Парантам стояла фигура, по виду напоминавшая Кси – такого, каким Ракеш воспринимал его еще находясь в том узле: та же лысина, те же серьезные манеры, тот же едва заметный намек на улыбку. В отличие от самого Кси, спрашивать у посланника, как он выглядел на самом деле, было бессмысленно; будучи лишенным разума курьером, он не обладал самовосприятием, не говоря уже о потребности в физическом воплощении. Их хозяева просто загрузили его в один из процессоров жилого модуля и позволили программе общаться с ними при помощи стандартных протоколов Амальгамы.

Ракеш поднялся на ноги и обнял посланника. – Добро пожаловать в балдж! – Он не был его старым другом, но был создан так, чтобы с ним можно было общаться, как с самим Кси; возможно, он даже мог переслать тому слова Ракеша. Некоторые людям в присутствии посланников начинали смущаться, но политика, которой придерживался Ракеш, требовала относиться к посланнику точно так же, как и к его отправителю и отходить от этой роли лишь в абсурдных ситуациях. В объятиях с этой неразумной галлюцинацией глупости было не больше, чем в теплом и искреннем ответе на письмо или видеосообщение. – Как дела? Откуда ты прибыл?