Амадзин

Приладив готовое оружие к положенным местам, на левом бедре Коготь, за спиной короткий меч, я заспешил вниз. По дороге пытался несколько раз быстро выхватить кинжал. Непривычно на бедре оружие носить, меч всегда за спиной, а черепокол у меня был к мешку прикручен или к руке если я на тропе. Впрочем, не припомню ни одного раза чтобы приходилось клинок на скорость извлекать. Всегда есть время приготовиться, если нет, то ты не проводник, а идиот. Идиоты в горах не приживаются, мрут почему-то. А! Даже знаю почему. Мерик когда-то рассказывал, что идиотизм это болезнь, а от болезни немудрено скончаться. Особенно если не лечить.

У выхода царило нездоровое оживление. Многие громко шушукались, другие постоянно бегали и что-то таскали. Вроде же баррикаду уже закончили или нет?

Я приблизился к лазу. Кстати, у нас есть правило: если проход узкий, держаться следует правой стороны и никого не обгонять, тогда и заторов не будет. Взяв в право пригнулся и заковылял на улицу.

Снаружи оказалась суетливая толпа. Все при оружии и в доспехах, у кого они есть, само собой. Мы горцы – народ мирный, особых вооружений для себя не куём. Доспехи ведь для каждого воина отдельно подбираются – по размерам. Иначе будут движения стеснять или сползать. Настоящему бойцу броню на заказ делают и удовольствие это не дешевое. Существуют, конечно, стандартные мерки по которым простым солдатам амуницию ляпают, но уважающий себя кузнец лучше в одной рубахе в бой пойдёт, чем такое на себя напялит. Так что отдельные части вроде: наручей, поножей и наплечников есть почти у всех, а полный доспех единицы имеют.

Отдельными группами держатся дворфы, каждый возле своего амадзина. Дед, Хларт и ещё несколько старших горячо спорят о чём-то. Я заинтересованно подобрался ближе, стараясь быть незаметным, а то прогонят ещё, как несовершеннолетнего. Заметил в толпе Мерика с Тарбом и вспомнил что я теперь тоже амадзин и имею право присутствовать на советах.

– Рано им в драку. – Твёрдо сказал дед перекрикивая остальных спорщиков. – В гвардии годами боевому взаимодействию учат, а они толпа одиночек.

– Мы все толпа одиночек. – Возразил кто-то. – Давай все запрячемся, пусть нарагорцы сами разбираются.

– Не говорю я прятаться! Я говорю…

– Отправить кого не жалко. – Закончил за деда Хларт. – Выживут – хорошо, полягут – так тому и быть. Оттан прав, рисковать не готовыми к схватке дворфами глупость.

– Мы готовы. – Уверенно выдал Тарб.

– Помолчи мальчишка. – Махнул на него дед. – То что ты великий амадзин не делает тебя великим воином. Ты в серьёзной сече ни разу не был и дворфы твои ремесленники и торговцы. Вам учиться нужно, а не в пасть к закалённым солдатам соваться.

Тарб после такой отповеди притих и упёр взгляд в землю.

– Делаем по моему. – Отрезал Оттан.

После чего уверенно направился в сторону скал. Глядя ему в след я заметил что с края плато плотной вереницей спешат горцы. Нарагорцы наконец пришли. Вход на каменистое поле они выбрали самый узкий и проскальзывали поодиночке. Их преследователи тоже вынужденны будут растянуться, навалиться скопом у квезийцев не выйдет пока они все не окажутся на плато. Значит у края их нужно задержать.

Так вот о чём старшие спорят. Нужно задержать армию пока весь народ в Сталагоре не спрячется. Задержать то не проблема, а вот как самим потом отходить? Спину врагу подставлять? И чем дальше отряд прикрытия отступит от прохода, тем больше на свободном месте появится квезийцев. Отпускать убегающих они не будут, а у лаза в Сталагор едва двое разминутся. Пока первые в безопасности стен окажутся, последних порубят.

Дед значит решил подвиг на старости лет совершить. За ним ушло ещё десятка полтора горцев – добровольцы. Все в преклонных годах, все либо торговцы, либо те кто мастерство свое уже давно по наследству передал. «Кого не жалко» – всплыли в памяти слова Хларта. И ведь идут невозмутимо так, будто наливки под вечер выпить решили – горцы.

Вспомнилось, всему что я знаю дед меня научил, привычки полезные для выживания, фехтование в котором подгорный народ мало понимает – от него. От отца только смутные воспоминания, да телосложение остались. Всему что знал Оттан меня уже выучил, воспитание придал и долгов за собой не чувствует. Почему же и не помереть? Для человека пятьдесят лет прожившего в горах, бок о бок с горцами, такие мысли вполне уместны. Как и мои о том, что раз хирда у меня нет, а есть только кинжал, да короткий меч, отчего бы и мне с дедом не пойти. Сделав два шага услышал за спиной:

– Тан?! – Сварливо прохрипел Хларт, сейчас стыдить и ругать будет, ну это мы исправим.

Я медленно повернулся, вопросительно поднял бровь и гордо так: – амадзин Тан.

Хларт открыл было рот, но слова у него так в горле и застряли. Остальные старшие видя, что даже у дядьки доводов не нашлось и возражать не стали. Ещё бы, амадзину перечить.