Алый знак доблести. Рассказы

В Йеллоу-скай имелся род духового оркестра, который, к всеобщему восторгу, старательно развлекал население своей музыкой. При мысли о нем Поттер безрадостно засмеялся. Если бы жителям городка пришла в голову мысль о возможности его прибытия с новобрачной, они устроили бы на станции парадную встречу с оркестром, а затем со смехом, веселыми возгласами, поздравлениями сопровождали бы до самого их глинобитного дома.

Он решил использовать все возможности, употребить всю ловкость, чтобы как можно быстрее проделать путь от станции к дому. А находясь уже в безопасности в этой крепости, он выпустит нечто вроде устного бюллетеня и не будет показываться среди горожан столько времени, сколько понадобится на то, чтобы их восторг малость поубавился.

Новобрачная с тревогой вглядывалась в его лицо.

— Что тебя беспокоит, Джек?

Он снова засмеялся:

— Я не беспокоюсь, деточка; я только думаю о Йеллоу-скай.

Она поняла и вспыхнула. Они преисполнились сознанием общей вины и почувствовали еще большую нежность. Они смотрели друг на друга глазами, горевшими мягким светом. Но Поттер часто нервно посмеивался; с лица новобрачной не сходил румянец.

Человек, изменивший чувствам жителей Йеллоу-скай, пристально наблюдал за быстро проносившимися пейзажами.

— Мы уже почти там, — произнес он.

Пришел проводник и объявил, что они приближаются к Йеллоу-скай. В руке он держал щетку: все его веселое превосходство улетучилось; он принялся чистить новый костюм Поттера, а тот медленно поворачивался то в одну, то в другую сторону. Поттер порылся в кармане, нашел монету и дал ее проводнику, как это делали другие пассажиры. Для него это было тяжелое дело, которое потребовало такого же усилия, какое необходимо человеку, подковывающему в первый раз лошадь.

Проводник взял их чемодан, и, так как поезд начал замедлять ход, они двинулись вперед, к крытой площадке вагона. И вот оба паровоза с длинной цепью вагонов стремглав влетели на станцию Йеллоу-скай.

— Им здесь нужно набрать воду, — проговорил Поттер сдавленным голосом и таким печальным тоном, каким обычно извещают о смерти. Перед тем как поезд остановился, он окинул взглядом весь перрон и с радостью и удивлением обнаружил, что на нем никого нет, кроме начальника станции, который с несколько тревожным видом торопливо шел по направлению к колонкам с водой. Когда поезд остановился, проводник сошел первым и подставил небольшую убиравшуюся подножку.

— Ну, пойдем, деточка, — хрипло сказал Поттер.

Он помог ей сойти; оба засмеялись, но их смех прозвучал фальшиво. Поттер забрал у негра чемодан и попросил жену взять его под руку. Стараясь побыстрее улизнуть со станции, он тем не менее бросил виноватый взгляд в сторону колонок и заметил: в обеих вода убывала, а начальник станции, стоявший далеко впереди, возле багажного вагона, повернулся и бежал к нему, размахивая руками. Поттер засмеялся и застонал одновременно, уловив первое впечатление, которое его супружеское счастье произвело на Йеллоу-скай. Он крепко прижал руку жены, и они пустились бегом. Позади стоял проводник и глупо посмеивался.

II

Калифорнийский экспресс должен был прибыть по южной железной дороге в Йеллоу-скай через двадцать одну минуту. В салуне «Утомленный джентльмен» у стойки сидело шесть человек. Один, коммивояжер, болтал без удержу, у трех техасцев в этот момент не было настроения для разговоров, а два мексиканских пастуха молчали, в соответствии с общепринятым в салуне «Утомленный джентльмен» обычаем. Собака хозяина лежала на дощатом настиле перед дверьми. Опустив голову на лапы, она бросала полусонные взгляды то туда, то сюда, все время начеку, словно привыкла получать пинки. На песчаной улице ярко зеленели островки травы; на фоне залитого пылающим солнцем песка они имели такой изумительный вид, что вызывали сомнение в своей подлинности. Они напоминали циновки из травы, которыми пользуются на сцене для изображения лужаек. На более прохладной стороне железнодорожной станции на складном стуле сидел человек без пиджака и курил трубку. Берег Рио-Гранде со свежескошенной травой опоясывал город, за ним тянулась большая равнина с мескитовыми деревьями цвета сливы.

За исключением оживленного коммивояжера и других посетителей салуна, Йеллоу-скай был погружен в полудремотное состояние. Коммивояжер, изящно наклонясь над стойкой, рассказывал всякие истории с уверенностью барда, неожиданно встретившего новую аудиторию.

— …И в тот момент, когда, старик упал с лестницы, охватив комод руками, старуха подошла с двумя ящиками угля и, конечно…

Рассказ коммивояжера прервал молодой человек, внезапно появившийся в открытых дверях. Он выкрикнул: «Скрэтчи Уилсон пьян и разошелся вовсю!» Оба мексиканца тотчас же поставили свои стаканы и скрылись через задний выход.

Коммивояжер, пребывая в неведении и в игривом настроении, ответил:

— Ладно, старина. Предположим, он выпил. Ну и что с того? Как бы там ни было, войди и пропусти стаканчик.