Алый Рубин. Любовь через все времена

Я ведь не могу рассчитывать, что мне поверят. Может быть, я не успею и фразу закончить, как окажусь в дурдоме. Который в это время окажется, наверное, совсем безнадёжным местом — раз угодив туда, назад уже не выбраться.

С другой стороны, у меня особенно не было выбора. Ещё немного, и станет совсем темно. А мне надо где-то провести ночь и не замёрзнуть. И не напороться на Джека Потрошителя. О Боже мой! Когда он, собственно, творил свои гнусные дела? И где? Ведь не здесь же, в респектабельном Мэйфейре?

Если мне удастся поговорить с кем-нибудь из моих предков, то, возможно, я смогу убедить их, что о доме и семье я знаю больше какого-нибудь чужака. Кто, кроме меня, мог, к примеру, выложить, что лошадь прапрапрадедушки Хью звалась Жирная Энни? Чисто инсайдерская информация.

Резкий порыв ветра заставил меня собраться. Было очень холодно. Меня бы не удивило, если бы начал валить снег.

«Привет, я Гвендолин и попала сюда из будущего. В доказательство я покажу вам застёжку-молнию. Спорим, она ещё не изобретена, верно? Как и аэробусы, телевизоры или холодильники…»

По крайней мере, можно попытаться. Глубоко дыша, я подошла к двери.

Ступени под ногами показались мне странно знакомыми и чужими одновременно. Я машинально потянулась к кнопке звонка. Но её не было. Электрические звонки были, очевидно, ещё тоже не изобретены. К сожалению, и здесь нигде не был указан год. А я даже не знала, когда было изобретено электричество. До пароходов или уже после? Проходили ли мы это в школе? Если да, то я, к сожалению, не могла этого вспомнить.

Я обнаружила длинную ручку, свисавшую на цепи — у Лесли дома была точно такая же на унитазе. Я энергично потянула за ручку и услышала за дверью звук колокольчика.

О Боже.

Вероятнее всего, дверь откроет прислуга. Что мне сказать, чтобы меня пропустили к кому-нибудь из семьи? Может быть, прапрапрадедушка Хью ещё жив? Или уже жив. Или вообще жив. Я просто спрошу про него. Или про Энни.

Шаги приближались. Я попыталась собрать в кулак всё своё мужество. Но я не успела увидеть, кто открыл дверь, потому что меня опять сбило с ног, швырнуло через время и пространство и выплюнуло назад.

Я оказалась на коврике у нашей входной двери. Вскочив, я огляделась. Всё выглядело точно так же, как несколько минут назад, когда я выбежала из дома за леденцами для тётушки Мэдди. Здания, паркующиеся автомобили, даже дождь.

Человек в чёрном у дома 18 уставился на меня во все глаза.

— Да уж, не ты один удивляешься, — пробормотала я.

Как долго я отсутствовала? Видел ли человек в чёрном, как я исчезла на углу улицы и снова появилась на коврике перед нашей дверью? Он наверняка не мог поверить своим глазам. Так ему и надо. Будет знать, каково это — загадывать загадки другим.

Я затрезвонила в звонок. Мистер Бернард открыл дверь.

— Мы куда-то торопимся? — осведомился он.

— Вы, наверное, нет, но зато я!

Мистер Бернард поднял брови.

— Извините. Я забыла кое-что важное. — Я протиснулась мимо него и помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через ступени.

Тётушка Мэгги удивлённо поглядела на меня, когда я ворвалась в салон.

— Я думала, ты уже ушла, ангелочек.

Не переводя дыхание, я поглядела на стенные часы. Я вышла из салона ровно 20 минут назад.

— Но хорошо, что ты вернулась. Я забыла тебе сказать, что у них в «Селфриджес» есть точно такие леденцы, но без сахара, и жестянка такая же! Но не покупай их ни в коем случае, поскольку из-за этих без сахара у человека бывает — ну… — понос!

— Тётя Мэдди, почему все так уверены, что Шарлотта унаследовала ген?

— Потому что… Ты не можешь спросить что-нибудь попроще? — Тётушка Мэдди выглядела несколько сбитой с толку.

— У неё исследовали кровь? Разве этот ген не может быть у кого-нибудь ещё?

— Шарлотта без сомнения носительница гена.

— Потому что это можно доказать по её ДНК?

— Ангелочек, ты спрашиваешь не того человека. В биологии я всегда была полным профаном, я не имею никакого понятия, что такое ДНК. Я думаю, это всё связано не столько с биологией, сколько с высшей математикой. К сожалению, с математикой у меня тоже плохо. Когда речь заходит о цифрах и формулах, у меня в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Я только могу тебе сказать, что Шарлотта родилась именно в указанный для неё день, вычисленный столетия назад.

— То есть дата рождения определяет, есть ли у человека ген или нет? — Я прикусила нижнюю губу. Шарлотта родилась седьмого октября, я восьмого. То есть нас разделял один-единственный день.

— Скорее наоборот, — объяснила тётушка Мэдди. — Ген определяет час рождения.

— А если они просчитались? — На один день! И очень даже просто. Это было недоразумение.

Это чёртов ген был не у Шарлотты, а у меня. Или у нас обеих. Или… Я опустилась на скамеечку.

Тётушка Мэдди покачала головой.

— Они не просчитались, ангелочек. Я думаю, что эти люди если что и умеют, так это считать.

«Эти люди» — это вообще кто?

— Каждый может просчитаться, — заметила я.

— Но не Исаак Ньютон, — рассмеялась тётушка Мэдди.

— Ньютон рассчитал день рождения Шарлотты?