Алый листопад

— Верно. Мы уместились на стульях. Девицы грациозно разлили в сосуды вино. Я осмотрел кубок, стоящим пред моим взором. Тот был сделан из чистого серебра и покрыт рубинами. Вино плескалось внутри и жадно просилось в горло. За столом сидели: я, Фаррел, таинственный господин и его личный протеже. Но ни я, ни мой дорогой работодатель не рискнули отпить вина из чаш, любезно предложенных незнакомцем, пока это не сделал сам господин «никто», и тем самым разрядил обстановку. Фаррел подал мне знак, и я достал обернутую в кожаный переплет, рунную рукопись, аккуратно положив ее на стол. Незнакомец даже не моргнул. Он взял ее, раскрыл и начал пристально изучать светящиеся руны, затем, улыбнулся и любезно отдал охране приказ. Дверь за его спиной открылась, и темные эльфы поволокли мешки с золотом к выходу. Фаррел попросил меня помочь, и я вышел наружу.

— Похоже, кого-то не стали посвящать в детали. — улыбнулся Фаргон.

— Мы поволокли мешки с золотом к кораблю. Наша группа вышла на тускло освещенную улицу. Внезапно, темные эльфы обнажили сверкающие кинжалы и бросились на нас в атаку. Мы отбили нападение. К моменту завершение скоротечной схватки, на стенах появились лучники и осыпали нас градом стрел. Нам пришлось броситься в рассыпную. Я свернул в переулки между домами, и сразу же встретился лицом к лицу с тремя головорезами. Справившись с противником, я поднялся на крыши и отправил лучников в Акхиналову бездну, одного за другим! На другом конце улицы, Тревис, убийца из Рофданхема, сражался с противником на карнизе высокой гостиницы. Тогда я воссоздал в голове план помещения, в которое нас ввели. Наемников там было немерено и пытаться спасти Фаррела или, хотя бы утащить реликвию — не имело смысла. Я вынужденно побежал на помощь Тревису, и вместе — мы одолели врага. Ещё одна горстка солдат появилась на крыше, с другой стороны улицы. Выбежав на причал, мы обнаружили то, что «Мариселина» была подожжена и медленно погружается ко дну. А сзади, к нам подбирались силы противника. Я посмотрел на Тревиса, а он на меня. Мы обнажили мечи и впали в боевую стойку. Нам удалось положить больше пятнадцати солдат, пока ему не перерезали горло, а меня не оглушили и не взяли в плен.

— Похоже, что тебе удалось выжить. Да? — спросил его Сарэн.

— Слушай! Я проснулся в каменной темнице. На стене, за решеткой, догорала свеча, а лунный свет нежно пробивался в окно. По ощущениям, я пролежал там неделю, но кровоточащие ссадины говорили о том, что не прошло и двух часов. Мои руки и ноги были в кандалах. Я не мог выбраться! Дверь в темницу отворилась и тут, меня снова вырубили! На этот раз, я очнулся от всплеска холодной воды. Я был привязан к стулу в каком-то темном подвале. Ублюдки… Они допрашивали и пытали меня до самого рассвета. Представьте себе: собирали информацию о Фарреле. Я помню, что постоянно отключался и снова приходил в себя. Наконец, меня обратно швырнули в темницу. Во всем теле была такая боль, что хотелось разбиться головой о стену или размозжить себе череп, дабы избавиться от мук. Все тело вопило от увечий.

— Не могу поверить, что все это произошло с тобой. — Фаргон с удивлением посмотрел на Свэна. — Как тебе удалось выбраться?

— Я взобрался по каменной стене к небольшому окну. Мои руки к тому времени все ещё были закованы в кандалы. Я расцепил пальцы, и в момент, пока терял равновесие, со всей силы ударил железными наручами по стеклу. К моему счастью — оно разбилось. А я с грохотом полетел на пол темницы… Стража сразу же устремилась к моей камере. Мне удалось снова взобраться по каменным уступам и пролезть в окно ровно на половину. Стекла прорезали мне руки и распотрошили ребро, прочно застряв внутри. Я не мог разобрать, что там внизу: в глазах плыло от голода и жуткой боли. И тут, мне удалось расслышать, как стража гремя ключами копошилась в замочной скважине. Собрав всю свою волю в кулак, я оттолкнулся, что есть сил. Стекло сломалось и осколок остался у меня в ребре, а я полетел… В бездну. Я стремительно падал вниз и смотрел на солнце. Внезапный удар отключил меня на несколько секунд. Я вновь открыл глаза и увидел, что болтаюсь на волнах. Это были самые тяжелые сутки в моей жизни… Я проплыл несколько метров до берега. Разделся до гола и резко выдернул из ребра стеклянный осколок. Боль была такая, словно сам Бог Тьмы, Акхинал вонзил руку в мою грудь и сжал пульсирующее сердце. Кровь хлынула фонтаном. Я пытался перевязать ребро штаниной, но замерзшие пальцы не слушались. Тогда я сказал себе, что после всего того, что мне довелось перенести, я просто не имею права вот-так умереть. Мне нужно было воздать «незнакомцу» по заслугам. Я сжал зубы и туго связал ребро. В глазах поплыло, и меня потянуло в сон. Тьма окутала мои веки.

— Как же ты выжил? — поинтересовался Фаргон. Двое охотников шли почти впритык, по левую и правую сторону от эльфа, увлеченно слушая его рассказ.