Алый лев

— Нам нужно обратиться к графу Алстерскому за помощью, — сказал Джордан де Саквиль. — Де Лейси лорда Мейлира недолюбливают, а с милордом они одинаково смотрят на многие вещи. Если вы расскажете о своем положении, он, возможно, согласится нам помочь. Составьте ему письмо, миледи, а я готов его доставить.

Изабель кивнула.

— Я сделаю это немедленно. Разумеется, мы ничего не потеряем, попросив о помощи. Я думаю, у нас в распоряжении есть несколько дней, потому что Мейлир будет ждать, что вы подчинитесь приказу короля, — она откинулась назад, чтобы облегчить боль в спине. — И он не нанесет первый удар по Килкенни. Здесь крепкие стены, и мы готовы к осаде. Он может захотеть вернуть своих людей, но для начала он будет нацеливаться на более легкую добычу. Нужно провести разведку.

Губы Жана раскрылись в хищной усмешке:

— Я немедленно это организую. Возможно, лорду Мейлиру и доводилось сражаться против ирландцев вместе с вашим отцом и дедом, миледи, но он никогда не сражался против людей, выпестованных графом Пемброукским. Его ожидает величайший сюрприз в жизни.

Глава 26

Гилфорд, Суррей, январь 1208 года

Король со свитой находился в Гилфорде. Было жуткое ненастье: с севера налетали бури, лил навязчивый ледяной дождь; как только кто-то высовывал нос на улицу, руки и лицо у него сразу же замерзали. Корабль с Мейлиром Фицгенри и Томасом Блоэ на борту отбыл в Ирландию две недели назад, несмотря на ужасную погоду. С тех пор море стало бурным настолько, что даже рыбаки не отваживались выходить в прибрежные воды на своих легких лодчонках, не говоря уже о крупных судах. Две недели тишины, две недели невыносимого, мучительнейшего ожидания. Вильгельму приходилось переживать каждый день, словно в невидимой стальной броне. Он всем сердцем молился и надеялся, что Жан и другие его рыцари не подчинятся злонамеренному королевскому приказу, понимая, однако, что, сделав это, они будут обречены на утрату своих земель.

Теперь он пытался отвлечься от этих мыслей, играя в долгую игру в шашки с уэльским лордом Фалком Фицуореном, у которого так же, как у него, были земли в двух графствах, помимо Ирландии, и который так же, как и он, когда-то имел трения с королем, приведшие к тому, что он на несколько лет был объявлен вне закона. С таким прошлым Фицуорен был Вильгельму очень симпатичен и крайне полезен в разрешении его мысленного спора.

Он привез с собой ко двору своего пса, серо-стальную ирландскую гончую ростом с пони, с оскалом, при виде которого придворные потрусливее вытягивались в струнку вдоль стены, когда эта собака проходила мимо, сопровождая своего хозяина. Это чудище прониклось к Вильгельму расположением и повадилось спать, лежа на его ногах, угрожая раздавить ему все кости. Его передняя часть то и дело нюхала воздух и фыркала, а задняя производила менее громкие звуки, которые, однако, раздражали обоняние.

— Это из-за еды во дворце, — Фицуорен извинился за последнюю газовую атаку, от которой у обоих глаза чуть не начали слезиться. — Не подходит она ей. А вы не держите собак?

Он указал на нее тонкими, изящными и ухоженными пальцами. Однако их изящность была обманчива. Фицуорен виртуозно обращался с мечом и выиграл множество рыцарских поединков.

— У моей жены есть охотничья собака, то есть гончая, — ответил Вильгельм, — а у ее женщин есть комнатные собачки, и дети мои постоянно притаскивают всякую живность, но сейчас я сам предпочитаю не держать питомцев.

Фицуорен засмеялся.

— Ирландские собаки похожи на своих хозяев, — сказал он. — Они воняют, они не умеют себя вести, они готовы на все, что угодно, за подачку, но если тебе действительно удастся завоевать их любовь, они пройдут за тобой через ворота ада и там сцепятся с самим дьяволом, защищая тебя. Всегда полезно иметь при себе кого-то, готового вцепиться врагу в горло по одному твоему слову.

Он весело, ехидно и заговорщически взглянул на Вильгельма. Губы Маршала дрогнули в усмешке:

— Я никогда не смотрел на это с такой точки зрения.

— А стоило бы, — Фицуорен взглянул куда-то позади Вильгельма и сделал незаметный предостерегающий жест. Мгновение спустя появился король и какое-то время стоял молча, наблюдая за их игрой. На его руке висла его последняя любовница, Сюзанна; ее платье из сверкающей парчи переливалось на туго обтянутой груди, а талия и бедра были упакованы в ткань так плотно, что через нее можно было различить ямочку пупка, а сзади, под платьем, она прикрывала попку лисьим хвостом. Парочку сопровождали несколько рыцарей из личного войска короля. Вильгельм был бы рад, если бы собака снова испортила воздух, но у туши, возлежавшей на его ногах, наступило затишье.

— Маршал, я так полагаю, что ты никаких вестей из Ирландии не слыхал? — поинтересовался Иоанн с улыбкой, которая практически ничем не отличалась от ухмылки.

— Нет, сир, не слышал, — ответил Вильгельм. Он говорил осторожно: все две недели Иоанн относился к нему с пренебрежением, и то, что он внезапно решил подойти к нему, и манера его поведения были пугающей переменой.