Алый, как снег

Сварог левой рукой снял с плеча ремень автомата, опустил руку, автомат глухо стукнулся об пол. «Кое-что проясняется, — подумал он. — Значит, Зодчий за нами следил, по крайней мере в ту ночь. Уж не потому ли он боится огнестрела, что пули могут его убить? Слишком часто повторялось, что Великий Мастер не умеет предвидеть будущее, — а в те времена, когда он создавал Воплощения, вершиной военно-технической мысли был лук со стрелами…»

— А топора вы не боитесь? — спросил он без тени язвительности.

— Нет, — спокойно сказал Зодчий. — Вы попросту не успеете, не дадут вам броситься… Или не верите?

Сварог криво усмехнулся:

— Я как-то привык полагаться на доказательства…

— Извольте, — пожал плечами Зодчий.

Он не сделал ни единого жеста, в лице ничего не изменилось, но то, что Сварог считал его горбом, вдруг шевельнулось, распалось, вытянулось… Над головой Зодчего взмыли две длинные змеи, словно растущие прямо из тела — в черно-зеленом узоре, повторявшем расцветку камзола (или это камзол повторял их расцветку), гибко заколыхались, уставясь на Сварога немигающими желтыми глазами с черным вертикальным зрачком, чересчур большими для обычных змей.

— Они успеют раньше, если вы все же окажетесь настолько глупы, что броситесь, — сказал Зодчий с подобием улыбки. — Дотянутся до вас, когда и шага не успеете сделать… Они убедительны?

— Весьма, — сказал Сварог.

Он только что получил ценнейшие знания: Безумный Зодчий боится и топора. Ладно, если даже он и наблюдал за ними с самого начала и до конца, ни разу не мог видеть, как летает в воздухе Доран-ан-Тег — будем надеяться, способный опередить и этих милых гадючек… Должен быть шанс…

— У вас что же, совсем нет вопросов? — поднял тонкие брови Зодчий. — Непохоже на человека…

— Отчего же, есть, — сказал Сварог, уже понявший: убивать его наверняка будут, но только после долгих разговоров. — Вы с нами играли?

— Ну конечно же! — воскликнул Зодчий живо. — Единственное развлечение, единственная отрада старого отшельника… Давным-давно я перепробовал многие другие вещи, но они наскучили. Все, кроме игры. С вами, новыми, было очень интересно играть. Кое-кого я останавливал в Низине — в них не было ничего интересного, таких уже приходило немало. Но ваша компания — это нечто прежде невиданное. Поэтому я и позаботился, чтобы вам не мешали по пути. А потом, ночью, послал корабль. Ради игры, посмотреть, что вы сделаете. И сразу понял: с вами будет особенно интересно. И не ошибся, получил большое удовольствие. Мне даже начинает казаться, что вы заслуживаете вознаграждения за столь увлекательную игру. Если будете просить пощады, можете ее и получить… Будете?

— Я еще не решил, — сказал Сварог.

Он стоял, опустив руку с топором так, что верхний край лезвия едва не касался пола. Мог метнуть Доран-ан-Тег и из такого положения, достаточно легкого движения пальцев…

Он взглянул на чуть колыхавшихся змей, не сводивших с него пристальных немигающих взглядов. И вспомнил! Забыл только, на которой планете слышал эту сказку. Жил-был в незапамятные времена царь Зохак, жаждавший бессмертия и могущества, недостижимого для простого смертного. Кончилось все тем, что он дружески расцеловался с дьяволом, и после этого поцелуя у него над лопатками выросли две змеи, которых регулярно следовало кормить человеческим мозгом. И ведь сходится! Ненормально большое число беременных и родившихся детей, регулярные жребии…

— У вас такое лицо, словно вас осенило… — сказал Зодчий.

— Царь Зохак! — вырвалось у Сварога.

— Занятно, — без всякого неудовольствия сказал Зодчий. — Весьма занятно. Не вы первый, конечно, догадались, но это было так давно… Я и не припомню, когда в последний раз обо мне вспоминали гости… Значит, не забыли у вас, там, откуда вы пришли?

— Не забыли, — сказал Сварог. — Значит, люди вам нужны…

— Ну, разумеется! — живо воскликнул Зохак. — А для чего же еще они могут быть нужны, если не считать некоторого количества слуг? Я их пасу.

— И кормите?

— Конечно. Какой хороший пастух будет держать стадо впроголодь? Зверей в Низине кормлю тоже. Столько времени прошло, а у вас меня еще помнят… Я как-то незаметно лишился почти всех человеческих чувств, в том числе и тщеславия, но все равно, приятно…

Он вдруг быстро глянул куда-то за спину Сварога. В ту же сторону бдительно повернула голову одна из змей. В следующий миг рядом со Сварогом мелькнула широкая темная полоса, и бок о бок с ним встал Акбар.

Выглядел он жутко: длинная шерсть сплошь слиплась острыми сосульками, пропитанными чем-то зеленым, та же вязкая зеленая жидкость (который был обляпан и Сварог) медленно капала из оскаленной пасти, на левом боку проплешина ладони в две, шерсть определенно сожжена до кожи и виден ожог, хлебнул горького… Но гарм не выглядел ни раненым, ни ослабевшим — глаза пылали яростью, на ногах он стоял прочно. Расставив передние лапы, прижав уши, рыкнул на Зохака.

Тот безмятежно сказал:

— Вы ведь умеете им командовать? Прикажите стоять, где стоит, змеи опередят и его…

Сварог послал мысленный приказ. Акбар остался стоять, глухо ворча.