Алый, как снег

— Вздор, — уверенно сказала Мара. — Наверняка сам что-нибудь дурацкое придумал, — повернулась к Яне: — Моя старшая венценосная сестра, разве у вас ноготков нет? Держите его в строгости, а главное — вовремя хватайте за шиворот, когда он попытается ушмыгнуть очередной подвиг совершать — есть у него такая дурная привычка…

«Споются, чертовки, — не без грусти подумал Сварог, глядя, как они смешливо переглядываются. — И нигде от них не спрячешься, даже в Хелльстаде…»

— Послушайте, — сказала Мара, — у вас послезавтра нет никаких серьезных государственных дел?

— Вроде не намечается, — сказал Сварог.

— И у меня тоже, — сказала Яна.

— Это просто прекрасно, — энергично отреагировала Мара. — Ваши государственные дела не чета моим скромным, и потому вы, ручаться могу, забыли, что будет послезавтра? — оглядела их с улыбочкой… — Судя по лицам, забыли…

Яна чуть пожала плечами. Сварог сказал:

— Ну, напомни.

— Да у вас же послезавтра полгода со дня венчания! — выпалила Мара не без превосходства. — И забыли… Это ведь классическая «кружевная свадьба», ее отмечать полагается. Даже в самом что ни на есть крестьянском захолустье. Вот у меня и появилась идея… Никакого шумного застолья. Соберем только Странную Компанию — сто лет не сиживали по-свойски. Собрать их просто — я пошлю виману… Как вам идея?

Сварог с Яной переглянулись, и Сварог сказал:

— Действительно, сто лет не собирались…

— Ну, а я давно хотела посидеть со Странной Компанией, — призналась Яна.

— К тому же это будет не просто пьянка, а «кружевная свадьба», — значительно подняла палец Мара. — Значит, согласны? Вызови какого-нибудь лакея, у тебя наверняка есть звонок…

Усмехнувшись, Сварог тронул золотой шпенек на краю столика. В комнате моментально появился лакей со сложным золотым плетением на рукаве синей раззолоченной ливреи пониже левого плеча, означавшим, что он состоит не просто при дворе, а при личных королевских покоях. Мара небрежно бросила:

— Позовите моего адъютанта. Он там, в коридоре, в сиреневом мундире, лейтенант.

Лакей вопросительно вперился на Сварога. Тот молча кивнул. Лакей улетучился, и вскоре появился подтянутый, в зеркально сверкающих сапогах офицер с лейтенантскими золотыми лавровыми листьями на мундире. Вытянулся в струнку, поедая глазами всех присутствующих.

Мара тоном строгого генерала распорядилась:

— План «Звезда» — к немедленному исполнению.

— Слушаюсь, моя королева! — рявкнул лейтенант, безукоризненно четко повернулся через левое плечо, приставил ногу и парадным шагом удалился в коридор.

— Ну вот, — сказала Мара, — сейчас полетит самолет собирать Странную Компанию… ну, то есть вимана в виде самолета, но кто отличит?

— Хорошо ты их вымуштровала, — покачал головой Сварог.

— Как толковой королеве и полагается, — сказала Мара. — Одна беда: влюбился в меня по уши, болван, стишки сочиняет, печальные баллады под Асверуса пробует кропать, однажды даже записку подбросил. Но я его предупредила: если еще раз попробует или будет пялиться влюбленно, или вздыхать, как больной бегемот, уши отрежу. Так-то он дельный и исполнительный, главное — в руках держать…

— А вы ведь отрежете, моя младшая сестра… — смеясь, сказал Яна. — Всерьез…

— Безусловно, — заверила Мара.

И с намеком покосилась на едва початую бутылку «Старого дуба».

Глава IX КРУЖЕВНАЯ СВАДЬБА С СЮРПРИЗАМИ

Звенели струны сразу двух виолонов — в руках Шедариса и Леверлина. Сварог тоже мог сыграть, не вызывая у слушателей желания дать ему виолоном по голове, — но решил с этими двумя не соревноваться.

— Семеро нас было,
было нас немало.
Глупый нам однажды
отдали приказ,
одного не стало, будто не бывало —
и шестеро осталось нас…
Шестеро нас было,
было нас немало.
Дельный получили мы приказ.
Одного не стало, как и не бывало,
и пятеро осталось нас…
Пятеро нас было,
было нас немало.
Нам пришлось скрестить
мечи с дубьем.
Одного не стало, как вовсе не бывало,
вот мы и остались вчетвером…

Давно известно: одну и ту же песню, пусть и грустного содержания, можно петь и как печальную балладу, и как бравурный военный марш. Смотря по обстоятельствам. Сейчас не было ровным счетом никаких оснований для печали, наоборот, и музыканты играли браво. И пели браво.