Алый феникс

К середине пути кимоно мое было изодрано в клочья, а все тело саднило от бесчисленных царапин. Демоны, из которых был сплетен мост, постоянно тянули ко мне свои лапищи, щупальца, шипастые хвосты, пытаясь ухватить, задержать, сбить вниз. Но боль постепенно отступила под натиском странной эйфории. Тело казалось невесомым и двигалось все быстрее и быстрее. Я, сам того не осознавая, врубал один Всплеск за другим, разгоняясь до максимума. Зарядов Ци не жалел — чувствовал, что самое время идти ва-банк.

Это было какое-то даже не шестое, а седьмое чувство. На бегу я явно не мог сосредоточиться так, чтобы запустилась Медитация. Однако на несколько коротких мгновений, растянувшихся, будто в замедленной съемке, я все же увидел себя со стороны. Прочувствовал окружающее пространство — до каждой жилки во рвущихся от напряжения мышцах демонов, до каждой пылинки, витающей над бездонной пропастью. Оборачиваться на такой скорости было нельзя, попросту невозможно. Но я буквально затылком чувствовал, что назад мне дороги нет.

Мост рушился. Я сам был этому причиной — демоны, агрясь на меня, рвались мне вслед, раскачивая и без того неустойчивую конструкцию. Хрупкий баланс рушился. На моих глазах целый участок живой переправы вдруг разошелся, раздираемый в стороны чудовищной силой. Многие демоны здесь не просто вцепились друг в друга, а срастались десятками особей, превращаясь в невообразимых сиамских близнецов. Но под весом бесчисленного числа своих сородичей эти связи разрушились. Фонтаны черной крови, отвратительный треск рвущейся живой плоти, быстро заглушенный воплями десятков глоток.

Я перемахнул через образовавшийся разрыв Прыжком лягушки, на лету выстрелил жалом вперед и вверх, находя новую точку опоры. Дуга моста как раз пошла вверх, начинался самый сложный участок. Но сейчас она и вовсе выпрямлялась, становясь почти вертикальной. Похоже, оборвался нижний край переправы — тот, что цеплялся за кромку скал вольера Псаммофиса. Теперь вся конструкция могла обрушиться в пропасть, и я вместе с ней, если не окажусь выше точки отрыва.

Мне повезло, что мост не оборвался сразу же в верхней своей точке крепления, а начал разваливаться по частям. Карабкаясь вверх по сплетению тел, я видел, как позади меня в бездну срываются огромные колонии сросшихся между собой демонов. Не сказал бы, что я испытывал к ним жалость или хоть малейшую симпатию. Однако зрелище гибели сотен и сотен живых существ все же мало кого оставит равнодушным.

Впрочем, все они были обречены. Сама идея этого живого моста явно не подразумевала, что составляющие его демоны потом аккуратненько отцепятся друг от друга и разойдутся по своим демоническим делам. Они все — смертники, пушечное мясо, пущенное на убой ради цели. И, надо признать, цель была достигнута — Резчик доставлен в локацию Псаммофиса, подсажен в червя и благополучно выбрался в верхний мир. Вот только от всего этого замысла, от его бесчеловечной, холодной логики дрожь пробирала. Хтон, безусловно, разумен и изощрен. Но вместо сердца у него, наверное, холодный кусок обсидиана.

Последний десяток метров пришлось буквально пробивать в сплошной стене рук и шипастых щупальцев. Здорово помогло Рычание смерти — адамантитовые зубья диска легко пластали неподатливую демоническую плоть, одним броском я выкосил целую просеку в шевелящихся конечностях. Жаль, что на перезарядку эфирного ротора уходит целая минута, а без него чакрам далеко не так смертоносен. Пришлось использовать Рев Джубокко — чтобы ненадолго оглушить и дезориентировать демонов и выиграть драгоценные мгновения для финального рывка.

Определить, где заканчивается (или, точнее, начинается) мост, было довольно трудно. Под ногами бугрилась все та же упругая, покрытая толстой шкурой плоть, из нее кое-где даже торчали когтистые лапы, похожие на человеческие. Казалось, будто огромная туша Хтона поглотила часть демонов полностью, и живой мост не цепляется за нее, а из нее произрастает.

Небольшую передышку я позволил себе, только продвинувшись еще на пару десятков метров. Уже стало точно понятно, что живой мост кончился и я карабкаюсь по спине неимоверных размеров чудовища. Настолько огромного, что воображением мое пасовало, пытаясь представить, как оно выглядит.

Помогла Медитация. Я постарался унять сердцебиение, успокоиться, но главное — оценить обстановку, взглянуть на окружение истинным зрением.

Перед внутренним взором снова предстала картина специфичного для Бездны течения Ци. Тьма и безжизненность окружающего пространства обманчивы — за ними буйство красок и бурные, но скрытые от обычного зрения, процессы.