Алтунин принимает решение

Они сидели и пили минеральную воду, вынимая бутылки прямо из холодильника, который стоял здесь же, в кабинете Скатерщикова. Петр выглядел свежим, сытым, ухоженным; на нем был легкий элегантный костюм кремового цвета. Так и должен выглядеть процветающий человек.

- Ты извини за вторжение, — произнес Алтунин смиренно. — Захотелось повидаться, посоветоваться. Доволен назначением?

Скатерщиков просиял, голос его смягчился.

- Доволен. Что тебя конкретно интересует? Секретов не держим. Особенно от братского цеха.

- Да все. На людей не мешало б взглянуть - как трудятся? Пройтись по цеху.

. — И только-то?

- А чего еще? У вас ведь недогрузок не бывает. Это у нас хронические недогрузки. Хоть вой! Ума не приложу, как выкарабкаться из них. Завод назад тянем. Может, подскажешь что? Должен же быть выход?

- Изволь! — И Петр широким жестом пригласил Алтунина следовать за собой...

Они шли по цеху, тонущему в голубоватом сумраке, переговаривались. Но Сергей подмечал здесь все. Иногда останавливался у парового молота или гидропресса, следил за действиями бригады.

Скатерщиков не мог взять в толк, что же все-таки интересует его бывшего наставника, а потому испытывал смутное беспокойство. Сергей это знал и делал еще более таинственный вид. Хмыкал, причмокивал губами, почесывал в затылке.

Когда вернулись в кабинет, Скатерщиков спросил:

- Ну и как? — На лице было выражение тревоги.

- Лихо. На таких гробах перевыполнять план! Хвала героям!.. Все-таки устаревших машин у вас больше, чем я предполагал. В утиль просятся.

- Что правда, то правда, — согласился Скатерщиков. — Со временем произведем замену, обновим парк. Но не с этого же начинать!

- А почему бы и нет?

- Чудак человек, новое оборудование - большие капиталовложения. Ну, представь себе: размахнусь я на миллионные затраты, а мне кукиш покажут. Средств у нас маловато... Я за реконструкцию с минимальными капитальными затратами. Мы ведь средний завод, не то что вы, богатыри.

- А поломки бывают?

- Не без того. Но к ним привыкли: все знают - оборудование старое. Выкручиваемся, и, как видишь, неплохо. С перевыполнением.

- Все ведь до поры до времени. А вдруг крупная авария? Отвечать придется. По закону... Свернут башку против часовой стрелки.

- Будем надеяться на теорию вероятностей: бог не выдаст - свинья не съест.

- Ну что ж, надейся, — согласился Сергей. — Надежды юношей питают... Только зачем надеяться на ненадежное? И до каких пор?

По-видимому, беспокойство еще больше завладело Скатерщиковым, он стал ерзать на стуле, судорожно пил минеральную воду стакан за стаканом. Откашлялся, вытер губы красным платочком.

- Вы с Кирой хотя бы к нам в гости зашли, на мальца поглядели. Очень забавный. Вырастет - директором будет. Кто бы мог предполагать: Скатерщиков - папаша!.. В субботу ждем дорогих гостей.

- Спасибо. В субботу никак нельзя.

- Что так?

- Иду в гости к теще на блины. Нужно проведать старуху. Тесть-то на кардиологическом обследовании...

По всему было заметно, что Скатерщиков не очень огорчен отказом Сергея: их пути расходились.

Да, было время, когда они считались закадычными друзьями. Вместе служили в армии. Потом Алтунин привел Скатерщикова на свой завод, в свой цех, сделал из него первоклассного кузнеца. Всякое случалось тогда в их жизни: удачи, успехи, бывали и ссоры, даже крупные. Но дружба не обрывалась. Только за последнее время ниточка этой дружбы сделалась очень уж тонкой, не толще волоса.

Скатерщиков давно уже не желал чувствовать себя подопечным Алтунина. А после того, как стал начальником цеха, и вовсе стремился как-то отгородиться от бывшего своего наставника.

Зачем же пришел Алтунин? С подвохом или без подвоха?

Повороты алтунинской мысли всегда были неожиданны, и они пугали Скатерщикова. Алтунин неизменно вовлекал его в какие-то свои дела, а в тех редких случаях, когда удавалось уклониться от этого, Скатерщиков только проигрывал. Однако быть постоянно неким производным от Алтунина он не соглашался. Тем более что с некоторых пор окончательно разучился понимать его.

"Почему мы принуждены всю нашу жизнь вращаться в строго определенном кругу одних и тех же лиц? — возмущался Скатерщиков. — Почему приходится вступать с ними в те или иные отношения, хотя и пытаешься избегать этого? Какой-нибудь Иван Иванович сидит, скажем, в главке или в министерстве, тебя он, может быть, даже не видал никогда, но все равно имеет влияние на твою судьбу, на твое продвижение. От его небрежно брошенного слова может зависеть твое будущее".

Воображаемый Иван Иванович больше всего злил Скатерщикова.

"Я работаю и работаю добросовестно, — продолжал он свои рассуждения. — За мой труд мне положено то-то и то-то. То, что положено, хочу получить, не кланяясь никому в ножки, не расточая благодарности".