Альтер Эго. Обретение любви

— А что хорошего? Это только театралы принимают нас, некоторых боготворят, а обычные люди — не понимают. Мой отец всю жизнь осуждал и теперь, наверно, осуждает.

— Не общаешься с ним?

— Нет, мы поссорились крепко, я из дома ушел.

— А мой умер. — Максим подумал, что за все время, что жили вместе, они не разу не говорили о родителях. — Прости, я перебил… Что же девочка?

Сергей помолчал, глядя в окно на пешеходов, что собирались у светофора.

— Один раз я возвращался с занятий, осенью поздней, может, в ноябре, уже холодно было, Нева поднималась, знаешь, как это в Питере бывает. И вот, я иду через двор, а там чужие мальчишки и эта девочка, они её обижали, сорвали шапку и закинули на дерево, на ветку высоко. И не достать.

— И ты с ними подрался?

— Нет, я не дрался. Девочка заплакала, они смеялись, а шапка болталась на ветке. Я положил портфель на лавочку и прыгнул.

— Что ты сделал? — не понял Макс.

— Прыгнул. Это уже в классе шестом было, мы тогда большие прыжки прошли, жете на середине. Я лучше всех прыгал… Достал я шапку, с первого раза. Отдал ей, мальчишки замолчали, потом ушли.

— А она? Спасибо хоть сказала?

— Не помню, наверно, сказала. Она меня обняла и поцеловала в щеку.

— А потом?

— Ничего, я редко её видел. Занят был в академии.

— А Вика, партнерша твоя? С ней что было?

— Ты и про Виктусю знаешь, — покачал головой Сергей. — И с ней ничего кроме танцев не было. Подвел я её, когда с Яковом…

— Ну, что было, то было, — не желая про Якова начинать, Максим поспешил сменить тему. — Так гулять поедем? В первый же твой выходной?

— Поедем.

***

В Гатчине толпами бродили туристы, парк не подарил уединения, на которое рассчитывал Максим. Да и ехать пришлось к черту на рога, уже и гулять расхотелось. Лучше бы в Павловск наладились, гораздо ближе, прямо с поезда и парк. В Павловске Максим бывал, тамошний ландшафт ему казался живописнее, а дворец — более домашним.

Гатчина давила суровостью. Но Сергей восторгался и парадными залами дворца, и геометрией цветников в собственном садике, скульптурами, прудами, живописными уголками.

— Красиво, как в театре! Хорошо, что поехали. Спасибо!

— Мне-то за что? Это императора Павла надо благодарить, его дворец, — отшучивался Максим.

На самом деле он был рад видеть Сережу таким. Воодушевленным и счастливым. Неужели потому, что снова вместе? Ведь и у самого щенячий восторг. Полтора года — как страшный сон. Макс не верил в слово “никогда”, старался избегать его, но сейчас, в этот безоблачный солнечный день, сказал себе, что НИКОГДА, ни при каких обстоятельствах больше не расстанется с Сержем. Будут ли они делить постель или только дружить, но друг без друга им нельзя. Весь мир рушится, когда Сережа где-то далеко и Макс не знает что с ним. Так не будет!

Они шли через очередной мост, перекинутый над прудом, в воде отражались раскидистые дубы — аллея уходила наверх к дворцу. Мирный пейзаж нарушил отчаянный детский рев — под дубом стояли женщина с девочкой, а над ними в ветвях покачивался синий шар, наполненный гелием. От шара свисала бечевка, но конец болтался слишком высоко, чтобы ухватиться. Женщина беспомощно смотрела наверх, а девочка рыдала:

— Мой ша-а-а-а-а-арик!

— Вот тебе и дежавю, — сказал Макс, вспомнив недавний разговор в кафе.

— Да, — приостановился Сергей. — Давай достанем?

— На дерево, что ли, лезть? Из-за шарика? Да она ей другой купит, у входа в парк же продаются.

— Много ты понимаешь, ей этот нужен и сейчас… Подожди, я попробую, — Сергей прикинул расстояние для разбега и снял куртку. — Подержи.

— Нет, Серж, ты что? Мало тебе травм?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но Залесский не слушал, он жестом показал женщине отойти от дерева, она поняла, отвела за руку девочку. А потом Макс смотрел во все глаза, как Сергей встал в позу, руки его привычно приняли хрестоматийное подготовительное положение: одна отведена в сторону другая перед собой, чуть откинулся назад торсом, нога приподнялась в заноске, разбег, один короткий шаг, второй, деми плие и… оттолкнувшись стопами, Сергей взлетел!

Ноги раскрылись в воздухе, подъемы вытянулись, насколько позволяли кроссовки, на секунду он завис, отрицая земное притяжение, женщина ахнула, девочка перестала плакать. Пальцы поднятой вверх руки ухватили бечевку, шарик благополучно отделился от ветки. Сергей мягко приземлился, коснувшись дорожки сначала носком, потом стопой.

— Ненормальный! — выдохнул восхищенный Макс, однажды он вот так же увидел прыжки Залесского в первый раз. Ничего не изменилось, легкость и полет. И кто-то еще говорит, что с танцами покончено? Нет, все только начинается.

— Ну вот, держи крепче, — Сергей протянул девочке конец бечевки, — надо сделать петельку и надеть на руку, тогда точно не улетит, — посоветовал он.

— Да, сейчас. Спасибо вам большое! — отозвалась женщина и перехватила вновь обретенный шар. — Вот видишь, Катя, а ты ревела! — укорила она девочку. — Скажи дяде спасибо.

— Спасибо!

— Пожалуйста, — улыбнулся Сергей, — рад был помочь.

***

— Нет, Макс, это дерьмовая идея!

— А мне нравится!