Алтарь эго

– Раньше я не понимала, как ты могла уйти от Джулиана, но теперь все ясно. Когда твой мужчина – просто Мистер Член, какая разница, есть у него мозги или нет? Нет ничего удивительного, что он обворожил тебя и сдернул трусики…

– Начнем с того, что резинка на трусиках и так была не очень-то тугой, правильно? – сказал материализовавшийся позади нас Саймон с колкостями и едкостями наготове. – Ты случайно не читал мою статью об интеллектуальном равенстве, – он обернулся к Заку, заглянувшему на кухню в поисках льда, – которое намного важнее эфемерной физической привлекательности?

– Извини, парень, – ответил Зак, сунув нос в морозилку, – но эт' как-то далеко от ме'я, так же далеко, как гребаный космический корабль, запущенный на Марс.

Саймон встрепенулся.

– Мы не употребляем такие слова в нашем доме.

– Гребаный? Ты прав, парень. Гребаный – это такое, бля, гребаное слово.

После того как Зак протер шею куском льда, хладнокровная Вивиан стала напоминать сидящего на диете человека, перед которым поставили тарелку с шоколадными эклерами.

– Так, Ребекка, – коротко отрезал Саймон. – Для меня было величайшим удовольствием познакомиться с человеком, на которого ты променяла моего лучшего друга. И когда вы нас покинете, мы будем более чем благодарны.

Закери повернулся ко мне.

– Я не очень нарушу традиции светского ужина, если врежу хозяину по яйцам?

Я встала между ними.

– Ты учишь нас гармонии и согласию, помни об этом, Саймон…

– Спасибо большое, но я не считаю себя учителем. Я координатор обучения. Ответственный за систему образования.

– Да? – сказал Зак. – Ну а я считаю тебя высококачественным гребаным куском дерьма.

Разлитое в воздухе насилие стало постепенно растворяться: внезапно все прислушались к мужскому фальцету, который распевал хит Джанет Джексон, причем микрофоном служила щель почтового ящика. Вивиан утащила Зака на танцпол, а Саймон настежь распахнул входную дверь: на пороге почти на четвереньках стоял Джулиан. На нем были трусы, смокинг, а на голове красовалась пара оленьих рогов, что явно не предвещало ничего хорошего.

– Где, мать вашу, этот страдающий избытком меланина, особо недоодаренный, фаллоцентричный афроамериканский сукин сын, из-за которого ты меня бросила? – требовательно спросил он. – Пришло время преподать ему урок-другой… – Он решительно направился в коридор.

От него так разило перегаром, что своим дыханием он мог спалить носовую перегородку.

– Джулз, – остановила я его, удержав за руку, – ты пьян.

– Пьян? Я не как пьян, так тебе кажется, – невнятно пробормотал он, стряхнул мою руку и, пошатываясь, направился на звуки музыки. – Мадонна, «U2», «The Bearded Clams»… видишь? Я знаю весь хит-парад, все сорок хитов наизусть. Я перенастроил «Классику-ФМ» на «Радио Столица» и слушал его по дороге сюда. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за близких своих», поверь мне.

– Ты на машине?

– Господи, ну конечно. Я не отхожу от своей машины ни на шаг, а то вдруг она оставит меня ради владельца помоложе.

– Ты ведь мог убиться!

– Не убился, но можно попробовать еще самоубийство. Знаешь, по статистике холостяки в два раза чаще совершают самоубийства…

– Джулз… – Я постаралась удержать его, но он влетел в гостиную, растолкал Дариуса, Анушку, Вивиан и Кейт, застенчиво танцевавших под удары бонго, взобрался на кофейный столик и начал отплясывать ламбаду.

В трезвом состоянии Джулз танцует просто отвратительно. Но теперь, в пьяном виде, он напоминал страдающую коликами Айседору Дункан. Зак ошеломленно наблюдал за тем, как Джулз энергично выбрасывал вперед то локти, то колени и периодически залихватски приседал.

– Видишь? Я не всегда чересчур рационален, могу похвастаться и плохим вкусом, – вопил он, целуя и обнимая все неодушевленные предметы, что попадались ему в поле зрения. – И я не предаю анафеме все, что важно для тебя, а, Бек?

Наблюдая, как Джулиан скачет по комнате, я понимала, кто затеял эту идиотскую игру. Это была именно я. Оказалось, патентом на чувство вины обладают не только католики и евреи.

Джулиан пьяно покатился влево и, смачно шлепнувшись в мускулистые руки Закери, осоловело поднял глаза.

– О… да это лакомый-кусочек-для-интеллек-туальных-женщин. Рад тебя видеть. Правда, я еле узнал тебя, без моей жены, приросшей к твоим гениталиям.

Танцоры стояли не дыша. Зак отступил назад.

– Да, а сколько жен вам позволительно иметь? Странно, конечно, но у нас, людей цивилизованных, заведено так, что институт брака – это что-то вроде библиотеки: сначала верни одну жену, потом возьми другую.

– Да ты че? – В Заке вскипала ярость. – Ну, может, мне и удастся чему-нить у вас научиться… Я вот-вот брошу есть людей, и как раз.

– Зак. – Я потащила его к двери. – Знаешь, наше присутствие лишает их возможности о нас сплетничать.

– Ну-ка, скажи, как зовут жену хотя бы одного из битлов! – Джулиан ткнул его в грудь. – Давай… Хотя бы одну из них…

Нужно было сматывать удочки.

– Пойдем!.. – Я повисла на руке Закери. Джулиан издал чудовищный животный крик: