Алтарь эго

– Вообще-то ничего, – пожал он плечами. – Девушки вот немного странные, пони'аешь, о чем я? Сначала охают-ахают, а в следующий раз, когда их видишь, ка'ется, что у них айсберг застрял в заднице.

– Может, им просто требуется немного времени, чтобы понять, насколько их все-таки раздражают американцы, – резко возразила я чопорным тоном.

Джулиан с укором стрельнул глазами в мою сторону. Так он смотрел на меня, когда я, не задумываясь, использовала его любимую пластинку «Битлз» в качестве подставки для бокала.

Отгоняя раздосадованного официанта – специалиста по винам, Закери сам налил себе «шардоне». Я отметила, что движения его были размеренными и томными.

– Ну, познакомившис' с английскими женщинами, я по'ял, что не только мертвецы бывают такими, блин, одеревенелыми и холодными.

Я уже собиралась устроить маленькую месть и ударить его каблучком по яйцам, как взгляд мой привлекло омерзительное существо, которое скачкообразно передвигалось по залу, расшвыривая в стороны официантов. Оно весило килограмм сто при полутораметровом росте, лет этак пятидесяти пяти, а морда такая, что даже бультерьер рядом с ним показался бы красавцем. При виде таких лиц обычно вспоминаешь о социальных программах помощи преступникам и жертвам несчастных случаев. Тело втиснуто в костюм от Версаче, совершенно лысая голова, а свирепый взгляд говорил: «Я был дипломированным счетоводом драгдилерского картеля в Колумбии». И что самое страшное, эта свиноподобная ракета вот-вот должна была врезаться в наш столик.

Джулиан поднялся, чтобы поздороваться с монстром, я же повернулась в сторону Закери и возмущенно прошептала:

– Я не одеревенела. Просто не выношу случайных столкновений с одноразовыми перетрахами, когда появляюсь на публике с мужем.

– Одноразовыми? – Закери самоуверенно улыбнулся и откинулся на стуле, лениво почесывая ребра. – Поверь м'е, ты вернешься за добавкой.

– Бекки?

Опомнившись, я осознала, что рот мой открыт варежкой. – Хм… да?

Джулиан повернулся ко мне.

– Это Эдди Роттерман, менеджер Закери.

– У кого всего пять конечностей? – спросил Эдди, весьма своеобразно представляясь. – У ротвейлера, мать твою! Так что зови меня Ротти. – Он протянул руку. Все внутри меня сопротивлялось: я не хотела пожимать ее, предварительно не сделав прививку против бешенства.

Джулиан сел на свое место. Эдди Роттерману потребовалось чуть больше времени, чтобы втиснуть свое габаритное толстокожее тело в кожаное кресло.

– Прикрываясь политкорректностью, – Джулиан принялся объяснять мне суть дела, – комиссия Скотланд-Ярда по непристойностям запретила распространение последнего диска Закери. Господин Роттерман попросил меня на следующей неделе выступить в его защиту на судебном слушании, чтобы подстраховать его с выпуском диска. Нам предстоит сложная задача убедить судей с Боу-стрит.[9] Я не хотел бы никого обидеть, даже наоборот, но агенты Скотланд-Ярда специально выписали особо усовершенствованную аудиотехнику и потратили несколько часов, чтобы транскрибировать тексты, написанные на языке черного гетто в Бронксе, и перевести их на доступный английский.

– Так ты рок-звезда? – спросила я Закери, ошеломленная.

– Вроде того. – Он уставился на свои руки и опустил ресницы, которые коснулись его бархатных щек.

– Да он просто класс, – с энтузиазмом принялся вещать Ротти, похрустывая костяшками пальцев. – Вообще-то самые крутые лейблы уже обмочили штанишки – так они хотят заключить контракт с этим самым клевым американским артистом. Мой герой Зак скоро станет настоящим брэндом.

– Как «Туалетный утенок», что ли? – отвесила я сухо, прикрываясь меню.

– Тебе че, не нравятся рок-звезды? – спросил Закери, скручивая папиросу и проводя языком по тонкой бумаге.

– Рок-звезды? Ты имеешь в виду шутников, которые считают забавным засунуть свой пенис между двумя булочками сандвича перед тем, как предложить его своему пожилому родственнику? О нет!

Брови Джулиана отчаянно сигналили мне SOS.

Ротти прорычал, но, когда до него дошло, что я пошутила, он залился грубым зычным хохотом, похожим на журчание запущенного на полную мощность джакузи:

– Хорошая шутка, крошка.

– Вообще-то, это не рок. А че ты думаешь про рэп? – Закери со скрещенными на животе руками беззаботно откинулся назад и ухмыльнулся, глядя на меня.

– Я считаю, что глубокий сон – самый подходящий способ слушать рэп-музыку.

Взгляд Джулиана помрачнел еще больше. Так мрачно он смотрел на меня, когда я отправила его заветную футболку с Брюсом Спрингстином в международную гуманитарную организацию «Оксфэм» в качестве гуманитарной помощи.

– Можно тебя на секундочку, пожалуйста?.. – Джулиан прикрылся меню. – Ты что творишь?

– Они же из Нью-Йорка, – выпалила я. – И ненавидят лицемеров.

– Правда? – В его голосе звучало сомнение.

– Стала бы я тебе врать, – соврала я. Закери показался из-за огромного размера меню.

– Принеси мне гамбургер, парень, да поядреней, – объявил он официанту, открывшему от удивления рот.

«У Нико» – шикарный ресторан. Чтобы зарезервировать там столик, нужно принести в жертву своего только что народившегося младенца-первенца.