Альпийская крепость

— А как они могут не подтвердиться?! — артистично изумилась Софи. — Дивизии, в том числе и 6-я танковая дивизия СС под командованием Зеппа Дитриха, а также зенитные батареи, укрепленные замки и все прочее, указанное мною в донесении, — не из тех объектов, которые можно хранить в сейфах. Правда, я могу вам сообщить и кое-какие сведения, не вошедшие в эти мои тайнописания, но которые касаются трений между представителями высшей власти рейха и их дальнейших намерений.

— Вот и сообщите! — терял резидент английской разведки свои хваленые английские выдержку и невозмутимость.

— …А что касается Донована, Даллеса и парламентеров из рейха, то ровно через два часа вы можете прибыть по указанному мною адресу и выпить с каждым из них на брудершафт. Заодно поинтересуетесь, как идут переговоры о сдаче в плен гарнизона «Альпийской крепости» частям американской, именно американской армии[75].

— Вот и позвольте мне сделать это! — нервно пожевал нижнюю губу Фред. Даже в присутствии женщины англичанин продолжал предаваться странной привычке — выразительно шевелить-жестикулировать губами, возможно, доставшейся ему еще со времен детства.

— А для чего, по-вашему, я сижу в вашей нищенской колымаге, вместо того, чтобы все еще нежиться в постели в обнимку со своими эротическими фантазиями?

— Тогда какого дьявола мы теряем время? — почти сквозь сжатые зубы прохрипел англичанин.

— Только учтите: если вы своего слова не сдержите, я наконец займусь тем своим единственно любимым делом, которому меня старательно обучали в нескольких разведывательнодиверсионных школах: то есть взорву, высажу в воздух ваше дрянное посольство. И все последующие годы своей жизни посвящу только тому, что буду взрывать посольства Британии по всей Европе, во всех странах мира, избавляя от них человечество, как от чумы.

Поначалу Фред слушал ее с ужасом, затем неуверенно улыбнулся, рассмеялся и, наконец, расхохотался так, что его хохот начал привлекать внимание прохожих.

— Хватит ржать! — жестко осадила его Софи. — Что такого смешного я сказала?

— Просто я вдруг позавидовал барону фон Штуберу. Прекрасная же ему досталась невеста. Мне бы такую.

— А вы не завидуйте, Фред, не торопитесь. Невеста — еще не жена. Если вы так будете вести себя, завтра я передумаю, брошу барона и стану вашей… невестой. И тогда уже, поверьте, вам никто не позавидует. А теперь «слушайте сюда»…

10

Майнц остановил свой «опель» в двух шагах от пустынного шоссе, ведущего из Рейнштока к глубинным районам Альп, и заглушил мотор, справедливо считая, что настало время поговорить без водительской суеты.

— Вы, гауптман Ведович, забыли не только о том, что я — германец, но и еще кое о чем.

— Ума не приложу, о чем вы.

Боковым зрением Ведович заметил, что рука Майнца как бы невзначай легла на кобуру «вальтера». Он вспомнил, как его адъютант расправлялся с ефрейторами, и сказал себе, что подобный номер с ним не пройдет, поблагодарив при этом судьбу за то, что самого Фридриха в салоне нет.

— Например, о том, что являетесь сербом, который вот уже в течение нескольких лет служит рейху. Это я к тому, что в английском плену мы можем оказаться не только в одном лагере, но и на одной виселице.

— По крайней мере буду считать, что с виселичным соседством мне повезло.

— У меня, правда, больше шанцев быть вздернутым, поскольку на мне мундир войск СС, но ведь и ваши зомби тоже приданы этим войскам. Получив приказ об уничтожении всех, кто связан с этими нашими пиратскими кладами, причем получив его из Берлина, из все еще не разбежавшегося штаба рейхсфюрера СС, я понял, что это, по существу, панический клич: «Спасайся, кто и как может!». Так давайте же, Свирепый Серб, позаботимся о своем спасении прежде чем окажемся на эшафоте.

— Вы даже не заметили, что породили еще один клич: «Позаботимся же о своем спасении, прежде чем нас возведут на эшафот!», — усмехннулся Ведович.

— Считайте, что я уже бросил его в солдатские массы, — скалил желтые прокуренные зубы Майнц. И без какого-либо перехода спросил: — Вас что, действительно не интересует, каковой будет судьба графини Альберты фон Ленц? По-моему, вы друг другу не безразличны.

— По крайней мене Альберта не безразлична мне, — признался Арсен. — Вопрос в том, чем именно я могу, чем должен помочь ей?

— Для начала, предупредите о смертельной опасности. Этого уже немало.

— Почему бы вам самому не предупредить ее? Причем сегодня же. Она ведь, как и вы, германка.

Майнц открыл серебренный портсигар с имперским орлом на крышке и потянулся за очередной сигаретой, но, очевидно, вспомнив о предостережении врача, закрыл портсигар и вновь сунул его в карман.

— В отличие от меня Альберта — истинная нацистка, почти фанатично преданная фюреру. Не Германии, а лично фюреру. Она из тех женщин, которые в юности бросались под колеса машины Гитлера с воплями: «Мой фюрер, я хочу родить вам сына!».

— Фанатичка? Странно. Мне-то показалось, что передо мной типичная германская аристократка, вынужденная до поры до времени мириться и с фюрером, и со всем тем, что им порождено.