Альпийская крепость

София прекрасно помнила, сколько чудных лесбиянских ночей они провели с этой шведкой вместе, но почему-то никогда не видела ее такой красивой и женственной. Несмотря на то, что Жерницкая уже чувствовала себя пресыщенной сексом, тем не менее готова была вновь воспылать страстью, на сей раз — лесбиянской.

— Правда, есть один момент, — подключилась к разговору Ме-лита, — который, как опасалась Инга, может повлиять на ваши отношения с ней, графиня.

— Наши отношения закалены в огне мировой войны, — улыбаясь, поспешила заверить ее София.

— Но дело в том, — продолжила Мелита, — что, прежде чем решиться на этот вояж, Инга и Орест венчались, так что путешествие вокруг Западной Европы стало для них обоих свадебным.

— Только так мы могли превратить военнопленного русского солдата, чудом вырвавшегося из германского концлагеря, в полноправного шведского гражданина, — явно оправдываясь, произнесла Инга, и никто, кроме Софи, так и не понял, что оправдание это тоже было сугубо лесбиянским. Она действительно боялась гнева Жерницкой, но не потому, что отбила у нее жениха, а потому, что сама изменила ей как партнерше.

— Но мне нравится эта женщина, — сказал Орест по-немецки, чтобы его могли понять все присутствующие.

— Тогда почему вы оба говорите о своей свадьбе так, словно оправдываетесь?! — рассмеялась София и тут же обоих поздравила. — Надеюсь, ты понимаешь, — обратилась к шведке, — что вышла замуж не за бывшего пленного, а за нынешнего талантливого художника и скульптора?.

— Понемногу начинаю понимать.

— Постарайся осознать это как можно скорее.

— Дом, который наша фирма подарила графине Жерницкой, — объяснил Ангел Бош, — был приобретен с таким расчетом, чтобы рядом с ним, во флигеле, располагалась одна из мастерских художника Ореста. В этом?ке флигеле в первое время вы, Инга, можете жить. С властями мы этот вопрос уладим.

— Не волнуйтесь, я не стану настаивать на скором отъезде мастера Ореста в Швецию, — заверила Инга, обращаясь при этом не к Ангелу, а к Софи.

— Со временем мы поможем вам обрести жилье, достойное такого художника и скульптора, как мастер Орест, — не обратил внимания на эту деталь Ангел Бош.

— Так что постарайтесь оставаться благоразумной, — напутствовала ее София. — А вы, мастер Орест, завтра же должны ознакомиться с мастерской и приступить к работе. Считайте, что краски, холсты и все прочее вам уже заказаны.

34

В гортанном басе начальника Главного управления имперской безопасности всегда улавливались нотки какой-то вульгарности, но сегодня он, казалось, превзошел самого себя.

— Это вы, штурмбаннфюрер Штубер?! — спросил таким тоном, словно вслед за вопросом должно было последовать: «Ну, наконец-то ты, бездельник, попался!». Впрочем, нечто подобное он и произнес: — Чем вы там, черт возьми, занимаетесь?

— Чем конкретно я занимаюсь во «Дворце фюрера»?

— Не о «Дворце фюрера» сейчас речь, — отмахнулся начальник РСХА. — Что вы делаете в Альпах?

— Как исполняющий обязанности коменданта «Альпийской крепости», я составляю списки старинных замков, горных пещер, всевозможных шахтных выработок и прочих объектов, которые находятся в зоне вверенного мне укрепленного района. Кроме того…

— Насколько я понял, на этот пост вас назначил Скорцени? — явно вторгся в его доклад Кальтенбруннер.

— Так точно, — с вызывающей ленцой в голосе произнес Штубер, чуть было не добавив при этом: «Если решитесь отменить его приказ, буду только рад». — Кроме всего прочего, мне еще приходится заниматься расквартировкой воинских частей, а еще — обеспечиваю патрулирование наиболее важных участков крепости, поскольку уже отмечены попытки англо-американцев высаживать здесь десанты и создавать в нашем тылу диверсионные базы и плацдармы.

— Так вот, отныне вы должны помнить, что командующим гарнизоном «Альпийской крепости» назначен я, — проскрипел своим жестяным, временами срывающимся на бас баритоном начальник РСХА.

— А значит, и ее комендантом? — с нескрываемой надеждой поинтересовался Штубер, понимая, что в нынешней ситуации куда спокойнее быть предоставленным самому себе или же выполнять какие-то совершенно конкретные боевые приказы.

— Комендантом останетесь вы, штурмбаннфюрер.

— Есть оставаться комендантом! — прокричал он исключительно для Шаубе и мюнхенского тюремного палача.

Взглянув на личного адъютанта Гитлера, Штубер заметил, что тот приподнял сжатую в кулаке руку, лениво поздравляя его с этим утверждением в должности. Даже палач и тот подобострастно улыбнулся ему, хотя это все же была улыбка… палача, который, стоя на эшафоте с секирой в руках, говорит: «Позвольте оказать вам последнюю услугу».

— Кстати, как армейский офицер… вы верите, что нам все еще удастся превратить «Альпийскую крепость» в настоящую огромную крепость, со всеми подобающими ей характеристиками?

«Эти вопросы следует задавать не мне! — внутренне возмутился барон. — Кому угодно на этом, уже нашедшем свой айсберг “Титанике”, только не мне! С какой стати?!». Однако вслух произнес: