Алмазы Таимбы

Свернув листок, засунула в пакет, и тот исчез в нагрудном кармане.

Набирающий прозрачности туман ещё висел над речкой. Сырость обсыпалась с веток тальника, сапоги, утопающие во влажной изморози, сразу же промокли. Торопясь, покидали вещи на дно. Пару минут – и лодка готова к путешествию. Недоверчиво поглядывая на Тоню, геолог уцепился за правый борт. Неужто у них получится? Груз-то не лёгенький. Тут мужиков человека четыре надо, а они вдвоём. Но сомнения решил оставить при себе. Очень уж уверенно вела себя Тоня.

Перекинув через голову ремень ружья, женщина ухватилась с другой стороны. Напряглись, и разом, по её команде, толкнули. На удивление, моторка с трудом, но сдвинулась. Прошлёпав по мелководью, вытянули лодку на землю. Зашуршала трава под днищем. Тяжело, но и тут пошла, родимая. А как попала на изморозь, заскользила легче. В этот момент Иван перестал сомневаться: дотащат.

Метров через двести снова выбрались к реке. По каменистому дну перебравшись через тихое течение, вытянули лодку на берег. Выпрямились, поправляя куртки. Иван вытер пот со лба, подышал глубоко, успокаивая сердце. С непривычки тяжеловато. А Тоне хоть бы хны, только щёки раскраснелись.

– Первый виток преодолели, чуть-чуть осталось. – Тоня молча кивнула, приглашая напарника занять своё место. – Раз, два, пошёл! – лодка снова заскользила по постепенно «усыхающей» изморози. – Второй перешеек будет подлиннее, но там травы гуще, легче пойдёт. Да, ты спрашивал про избу, что у горы, – вспомнила она. – Изба эта необычная. Тут странность в том, что никто не знает, кто её хозяин. У нас тут каждая изба кому-то да принадлежит, а эта… – Она замолчала, разглядывая лежачий топляк, вероятно принесённый весенними водами. – Видать, не всё расчистили наши. Или недавно прибило.

Иван тоже замер, выглядывая сбоку от лодки:

– Лесной лежачий полицейский, вернее речной. Попробую развернуть его, а ты рассказывай дальше.

Тоня уселась на нос лодки отдуваясь. Иван мысленно ухмыльнулся: «И ты устаёшь! – И тут же справедливости ради про себя добавил: – Но я больше».

– Ну вот, как я уже говорила, она никому не принадлежит, а в ней порядок, будто кто-то живёт. Дровишки напилены, керосин для лампы всегда есть. Кто там бывал, говорят, будто на подходе даже дымок из трубы виднеется. Зайдёшь, а буржуйка холодная. Чудеса, да и только. И якобы одинокие путники в ней пропадают без вести. Вроде случаи такие были. Их искали, но кроме записи в тетрадке ничего и никого не находили.

– Ну а тетрадь кто завёл? – Иван потянул за край пропитавшегося влагой бревна, топляк неохотно заворочался. Парень поддал, поднимая короткое бревно на «попа», и «лежачий полицейский» сдался.

– Бог его знает кто, пойди – найди сейчас. Есть местное поверье: чтобы в избе тебя не обидели и переночевать позволили, надо для лесного духа сжечь в буржуйке кусочек масла или сала, ну и не забыть попросить приютить. Вот папа и напомнил, чтоб не забыли, если, не дай бог, остановиться придётся. А вообще есть у меня друг один, Андрюха Востриков, так вот он рассказывал, что, когда они тут рыбачили с братом Петрухой, им пришлось в этой избушке ночевать. Потому что другие были заняты. Так ему всю ночь будто кто-то шептал на ухо. Что именно, он не разобрал, но было жутко. – Тоня спрыгнула с лодки. – Ну что, взялись?

Дождавшись, когда Иван ухватится на своей стороне, проводник скомандовала «двинули», и они потолкали дальше.

Наконец впереди, сквозь раздавшиеся кусты проглянул нужный берег. Несмотря на то что по густой траве лодка тянулась легко, запыхались оба. Иван так вообще дышал как паровоз, иногда сплёвывая тягучую слюну. Но старался вида не подавать. Тоня тоже терпела.

Утро уже разгорелось, изморось на траве стала прозрачной, как тонкое чистое стекло, а кое-где растаяла вовсе. Прохладный ветерок обдавал разгорячённые лица. Иван ещё на полпути расстегнул бушлат, но сейчас пару верхних пуговиц запихал в петельки. Не хватало ещё простыть в тайге. Лечиться придётся самостоятельно, лекарства какие-то есть, он видел, когда укладывали, но самое главное – время потеряет. И так его с каждым днём всё меньше и меньше, а когда до заводика доберутся, пока непонятно.

Здесь река раздавалась вширь, и течение заметно притихло. Иван уже привычным движением навесил мотор. Не мешкая запрыгнули в лодку. Тоня попыталась завести от кнопки, но моторчик, неожиданно пофыркав, замолк окончательно. Она растерянно обернулась:

– Не помнишь, куда мы положили моток бечёвки? Придется дёргать вручную. – Не дождавшись от напарника ответа, полезла искать в носовой части. – А, вот она…

Отмерив нужную длину, завязала на конце крепкий узел. Иван перехватил ножом в указанном месте.

– Шкемарь готов! Иди заводи, у тебя сил побольше будет.

Иван послушно перелез на корму.

Выслушав советы проводника, намотал верёвку на стартер. Мысленно попросив у господа помощи, резко дёрнул, и мотор, поквохчав, словно недовольная курица, ритмично зажурчал.

– Ну, слава богу. – Тоня повысила голос, чтобы перекричать мотор. – Отталкивайся.