Алмазы шаха. Повести, роман

Оскалившись, полицейский ткнул стволом в карман Мишиной куртки, тут же показав этим стволом в сторону воды. Затем, сняв с пояса наручники, защелкнул браслеты на Мишиных запястьях. И без промедления, сразу же, коротким движением ударил его в живот. Удар был страшным. Миша согнулся, чувствуя, что умирает; невидимые ножи полосовали сейчас всю нижнюю часть тела, легкие разрывались от недостатка воздуха, к горлу подкатила тошнота. Не дожидаясь, пока он очухается, полицейский нанес еще один удар, не менее подлый - коленом в челюсть. Голова наполнилась звоном, в глазах поплыли круги, губы ощутили вкус соленого и теплого. Миша стоял, но через несколько секунд понял, что эти два удара послужили сигналом для полицейских, стоящих у машин. Подбежав, они, не давая опомниться, начали его избивать. Он пытался устоять под их ударами, но Они вкладывали в них всю силу, и он вскоре упал. Они продолжали избивать его ногами, и, получив удар по голове, он потерял сознание. Очнувшись и ощущая, что легавые все еще обрабатывают его ногами, подумал: они же забьют меня насмерть…

Наверное, так бы и случилось, если бы полицейских не остановил голос человека, сидящего в машине. Удары прекратились.

Миша попытался подняться, но понял: встать не сможет. Тело разламывалось от боли.

Хлопнула дверца машины, послышались шаги; затем голос вышедшего из машины, прозвучавший прямо над ним, отдал приказание. Полицейские взяли Мишу под руки, подняли на ноги.

Сквозь туман он увидел четвертого полицейского. Это явно был старший; худой, со спокойным взглядом карих глаз, полицейский несколько секунд внимательно изучал Мишу. Наконец спросил по-английски:

- Кто вы?

- Турист… - еле ворочая языком, по-английски же ответил Миша. - Я отстал от своего парохода… Ваши люди не имеют права меня бить… Я буду жаловаться…

- Документы есть?

- Есть… - Миша мотнул головой в сторону карманов своей куртки. Достав Мишин паспорт и изучив его, полицейский покачал головой:

- Значит, вы русский…

- Я гражданин Украины…

- Это одно и то же. Тем хуже для вас.

- Почему?

- Разве вы не знаете, как вы, русские, заставляете нас, турок, относиться к вам?

- Нет, не знаю… - Сказав это, Миша подумал: этот хомут хоть говорит нормально. И то хлеб.

- Теперь, надеюсь, знаете… Поймите одно: вам лучше чистосердечно во всем признаться.

- Но мне не в чем признаваться…

Долгий взгляд полицейского постепенно становился жестким.

- Не валяйте дурака. - Полицейский что-то коротко бросил по-турецки; подчиненные, обыскав Мишу, переложили все найденное в его карманах в пластиковый пакет. - Только что вы и ваш товарищ… Кстати, он тоже русский?

- Он тоже гражданин Украины…

- Понятно. Так вот, только что вы пытались оказать нам, то есть турецкой полиции, вооруженное сопротивление.

- Мы не оказывали никакого вооруженного сопротивления…

- Ерунда. Ваш товарищ выхватил пистолет. Вы же свой выбросили в море.

- Я ничего не выбрасывал.

- Смешно. - Полицейский достал сигареты, закурил; сказал, выпустив дым: - Хотите сказать, что мы, все четверо, страдаем галлюцинациями? Мы видели, как вы что-то выбросили. Отлично видели.

- Это могло быть нечаянным движением…

- Пистолет, выхваченный вашим товарищем, - тоже нечаянное движение?

- Наверняка…

- Или он хотел отдать этот пистолет нам? Бросить, стоя на краю обрыва?

- Могло быть и так. Вы правы…

- Не считайте нас за дураков. Поймите: я окажусь последним, кто разговаривает с вами по-человечески. Советую прямо сейчас, пока не поздно, рассказать все.

- Что «все»?

- Все. Нам сообщили по рации, что вы с вашим товарищем только что приняли участие в перестрелке. В трех километрах отсюда, у маяка. Вас видело около сорока свидетелей. Наш наряд, связавшись со мной в эфире, сообщил: найдено четыре трупа.

Четыре трупа? Стоп, подумал Миша. Он ведь знает о трех трупах. Двух убитых боевиках и Бабуре.

Понаблюдав за ним, полицейский продолжил:

- Нет сомнения, всех этих людей прикончила ваша троица. Третий, который был с вами, а он с вами был, это показывают свидетели, пока не обнаружен, ни живой, ни мертвый. В ваших интересах сообщить мне, мне лично, кто этот третий. И где он сейчас. Кто он?

- Не знаю. - Сказав это, Миша подумал: выдавать Юсифа нельзя. - Я действительно слышал эту перестрелку…

- Слышали?! - язвительно спросил полицейский.

- Да… С товарищем… Именно поэтому мы и попытались скрыться в скалах…

Выпустив вверх несколько виртуозных колец из дыма, полицейский некоторое время следил за ними. Сказал бесстрастно:

- Ваша версия не пройдет… Судя по сообщениям нашего наряда, во время этой перестрелки убит полицейский. Ваше участие в этом убийстве, любое, прямое или косвенное, не подлежит сомнению. Вы иностранец, поэтому вам следует знать: смерть своих товарищей турецкая полиция не прощает. Так что ваше положение очень серьезно. Очень.

Убит полицейский… Когда? Не выдержав, Миша растерянно посмотрел на офицера. Ни до стычки с Бабуром и его людьми, ни после, там в скалах, ни на какого полицейского не было и намека. Так откуда он взялся?

Понаблюдав за его реакцией, полицейский сказал: