Алмазы шаха. Повести, роман

- Бангу находится на самой границе освобожденного района.

- Да? - Анри попытался собрать воедино обрывки сведений, почерпнутых из теленовостей. - Здесь идет война, да?

- Шла. Сейчас объявлено перемирие. Но все равно здесь неспокойно.

- Понятно. Выходит, сейчас я увижу твою родину?

- Выходит. - Мать улыбнулась.

Минут через двадцать Жильбер вышел из зарослей вместе с коренастым парнем в майке, шортах, с автоматом через плечо. Такой черной кожи, такого приплюснутого носа и таких толстых губ, как у этого парня, Анри, как ему казалось, еще ни разу не видел. Подойдя ближе, парень улыбнулся:

- Нгала, я рад, что вы приехали.

Привет, Мишель, - мать тронула его за плечо. - Познакомься, это твой двоюродный брат.

- Мишель, - сказал парень.

- Анри.

Они пожали друг другу руки. Несколько секунд после этого Мишель стоял, прислушиваясь; затем, после того как он дал всем троим знак, они вошли в заросли. С минуту они продирались сквозь густой кустарник, затем долго шли среди затененных лианами деревьев. Наконец, выйдя из зарослей, Анри увидел озеро, точнее, цепь озер, соединенных друг с другом протоками. Над водой летали и изредка то но одной, то стаями плавно садились на воду птицы, на том берегу виднелись редко расставленные в камышах и кустарнике домики с конусообразными крышами; посмотрев на воду, Анри вдруг почувствовал, как у него захватывает дух. Может быть, это было самовнушением, но тем не менее он готов был поклясться, что никогда еще не испытывал такого внутреннего подъема. Они спустились к ведущим на тот берег озера подвесным бамбуковым мосткам. Идти но этим мосткам можно было только гуськом; пока они шли друг за другом, лианы, удерживающие бамбук, громко скрипели.

Вечером Анри лежал на сплетенном из сухих ветвей гамаке и разглядывал звезды. Рядом темнел деревенский дом, хозяйка которого, Ндуба, тоже, как объяснила Анри мать, приходилась ему какой-то дальней родственницей. В этом доме, круглом двухэтажном строении на сваях, ему предстояло прожить ближайшие десять дней, после которых они должны будут вернуться в Париж.

Утром его разбудило осторожное покашливание. Открыв глаза, он увидел стоящего над ним Мишеля. За Мишелем, пробиваясь сквозь сплетенную из прутьев стену, прямо ему в глаза светило солнце. То, что он в Африке, в Бангу, и то, что он ночевал в настоящей африканской хижине, Анри сообразил, лишь полежав несколько секунд.

- Лодка уже здесь, - сказал Мишель. - Хочешь, я тебя повезу на остров?

- На остров? - Анри еще не все понимал сквозь сон. - Какой еще остров?

- У нас тут есть остров на краю озера. Там можно купаться, загорать. И никто не будет мешать.

- А который час?

- Пять утра.

Натянув джинсы и майку, Анри вместе с Мишелем спустился вниз. Усадив Анри в лодку, Мишель легко оттолкнулся от берега, вывел ладью на середину озера и заработал веслом. Лодка шла быстро; миновав одну за другой несколько проток, они минут через двадцать спрыгнули на берег крохотного, заросшего кустарником островка.

Первым делом они выкупались, потом разожгли костер, заварили в котелке чай, затем, после роскошного завтрака, устроенного прямо на песке, вдоволь позагорали.

Вечером следующего дня, когда солнце вплотную подошло к краю озера, Анри по пустой улице двинулся к центру деревни. Он знал, что деревенский праздник, длившийся два дня, сегодня вечером заканчивается. Место на центральной площади деревни, с которого сейчас доносился бешеный стук тамтамов, было закрыто толпой. Подойдя ближе, Анри встал возле длинной плетеной хижины, напоминающей ангар. У дальнего конца этой хижины, сейчас тесно окруженного толпой, как он понял, и происходило собственно празднество. Но тут, у другого конца хижины, никого не было.

Наконец дверь, ведущая внутрь, открылась. Из двери выглянула старуха в живописных тряпках; выплеснув что-то наружу, она посмотрела на него довольно дружелюбно. Улыбнулась:

- Добрый вечер, месье.

- Добрый вечер.

- Наверное, вам интересно, что там делается?

- В общем, да. - Он сказал это скорее из вежливости. Особого желания увидеть деревенские танцы у него пока не появилось.

- Ясное дело, сейчас вам туда никак не пройти, да?

- Верно, не пройти.

- Месье, вы можете войти в дом. Прямо в дом.

- Прямо в дом? - Он опять сказал это только из вежливости.

- Да. Постойте немного в комнате, я потом покажу, как пройти на площадку.

Войдя вслед за мгновенно куда-то исчезнувшей старухой в хижину, Анри услышал за плетеной перегородкой возбужденные женские голоса. Всю обстановку комнаты составляли лишь плетеное кресло и стол, на котором стояло большое зеркало и был разложен набор для грима.

Старуха, появившаяся вскоре, сказала кому-то, кто стоял за дверью:

- Ксата, сюда пока нельзя, здесь мужчина.

- Зуфата, ради бога… Какой еще мужчина…

Первое, что почувствовал Анри, увидев вошедшую в комнату девушку, было удивление, что в мире - в любом, в черном, в белом, в красном, в каком угодно - может быть такая красота. Такая ослепительная, спокойная, ясная, простая.

Мельком взглянув на него и как будто задумавшись о чем-то, девушка сказала:

- Зуфата, ты не забыла о моем выходе?