Альма

Наверное, многие, кому удалось пройти курс общей тактики в военном учебном заведёнии, помнят, как преподаватели разъясняли курсантам, что время «Ч» наступает тогда, когда определенная часть тела пехотинца свисает над передовой неприятельской траншеей. Время прошло, но суть понятия, применимого, конечно, ко дню сегодняшнему, не изменилась. Даже в Альминском сражении. Для спланированного боя момент начала военной операции отсчитывался от времени, когда французская пехота сконцентрируется на плато, подтянет артиллерию. То есть, только когда бригады Буа и Отмара начнут давить на русских, в дело последовательно вступают французский центр (дивизии Канробера и принца Наполеона) и британцы. При этом дивизия Эванса должна была действовать в точном согласовании с французскими 1-й и 3-й дивизиями. Таким образом, если что-то пойдет не по плану — до этого времени есть возможность остановить сражение.

Только наметившийся успех Боске, вцепившегося в гребень высот, завязавшего бой с русскими, давал Сент-Арно право на решение включить в дело последовательно дивизии Канробера и Наполеона и 4-ю дивизию — резерв. Важно было точно синхронизировать действия трех дивизий (1-й, 3-й и 4-й) с поднявшимися на плато бригадами 2-й дивизии. Давление на фронт Меншикова должно было не позволить ему перебросить на левый фланг резервы.^{78} Время это было определено на 9 часов утра.^{79}

Двумя обязательными условиями плана Боске были выполнение их вне соприкосновения с русской армией и с опорой на корабельные орудия.^{80}

^{Мост через р. Альма у д. Бурлюк, восстановленный в 1855 г. Фото из альбома полковника В.Н. Клембовского «Виды полей сражений Крымской кампании» (СПб., 1904 г.).} 

Столь комфортное обеспечение маневра стало предметом зависти английских офицеров. Генерал Эдью считал, что мало того, что Боске наступал в пустоту, по сути не имея противника перед фронтом, но и в случае неудачи мог уйти под прикрытием корабельной артиллерии. Англичане же, по его мнению, кроме того, что имели перед фронтом почти всю русскую армию, но и в случае неудачи французов могли оказаться отрезанными и от моря, и, соответственно, от флота.^{81} Подобная точка зрения превалирует почти во всех воспоминаниях английских офицеров.^{82}

Коротко резюмируем французский замысел: он удачен, хотя бы потому, что прост: французы атакуют вдоль берега моря, оттесняя русских, а англичане давят на противоположный фланг. В случае если удастся сбить Меншикова с позиций, центр отступит сам по себе.^{83}

После совета у главнокомандующего провели совещания в дивизиях, не сильно отличавшиеся одно от другого, их командиры. Каждый из генералов сначала проговорил официальную часть — постановку задачи, затем неофициальную — моральное стимулирование командиров. В 3-й пехотной дивизии принц Наполеон, вернувшись от Сент-Арно, собрал в своей палатке командиров полков и бригад. По воспоминаниям командира 2-го полка зуавов полковника Клера,[11] «…Вечером принц Наполеон, вернувшись из ставки главнокомандующего, где получил от него инструкции, собрал в палатке генералов и командиров …своей дивизии. Он изложил им план, по которому английская армия должна была совершить обходной маневр на правом фланге русской армии, в то время как 2-я французская дивизия и турки под командой генерала Боске атаковали неприятеля слева, держась обрывистых возвышенностей, господствующих над устьем Альмы. Центр, образованный 1-й и 3-й дивизиями в двух линиях и 4-й резервной под непосредственным командованием маршала Сент-Арно, должен был атаковать центр русской армии лишь после того, как в бой втянутся оба крыла союзных армий. Соответственно, войска флангов должны были выступать раньше центра. Они имели приказ выйти утром между пятью и шестью часами, а центр — между семью и восемью.

Высокопарных слов тоже было с избытком. Наверное, и они были нужны. Ведь чтобы солдат воевал лучше, он должен чувствовать, что только от него одного зависит судьба всего сражения. Тем более первого и тем более такого от которого зависела судьба всей кампании. Поэтому уже после «официальной» части принц Наполеон, выйдя из палатки, обратился к полковнику Клеру: «Зная храбрость Вашего полка, я расположил его в самом опасном месте, которое также станет местом, где будет добыта наивысшая слава».^{84}