Альма

На следующий день мы с Альмой поехали на рынок в Истру — я решил купить толь, чтобы починить крышу в сарае-мастерской. Мы подъехали к рынку, вышли из машины, я взял Альму за поводок, и тут с ней случилось невообразимое. Задрав голову она принюхалась, уловила в воздухе какой-то запах и вдруг, вздыбив шерсть на загривке и рыкнув, потащила меня в гущу посетителей рынка. Лавируя меж покупателями, продавцами и просто ротозеями, она напористо тащила меня мимо лавок с одеждой и лотков с овощами, и "пятаков", где продавали саженцы и цветы в горшках. Она даже пронеслась мимо магазина "Стройматериалы", ради которого мы и приехали на рынок. В отличие от профессиональных ищеек, Альма вела меня не по следу, а по запаху в воздухе — но какому-то единственному запаху из сотни других. Высунув язык, нетерпеливо повизгивая, она настойчиво тянула меня к чему-то крайне важному, по её мнению. Я еле поспевал за ней; несколько раз натыкался на людей, извинялся; вслед мне летели ругательства. А когда я чуть не сшиб старушку с кочаном капусты, послышались крики:

— Держите его! Милиция!

За нами погнался охранник, но мы уже успели проскочить насквозь весь рынок. Альма остановилась у "барахолки", где на ящиках и прямо на земле лежал слесарный инструмент, всевозможные трубы и краны, мотки проволоки, гайки, болты. Все эти штуковины были не первой свежести (то есть уже побывали в деле, местами "цвели" — попросту ржавели), но зато продавались дёшево.

Остановившись, Альма прищурилась, завертела головой в разные стороны, потом вдруг с невероятной прытью ринулась к бородатому мужчине, покуривающему на табурете. Это был… Тихон. Передним на газете я увидел чайную посуду, утюг, фонарь и… сверкающие бронзой подсвечники!

Подбежав к Тихону, Альма яростно гавкнула и, обернувшись ко мне, лапой указала на подсвечники и провыла: — Это он украл! На них запах священника Владимира Нежданова!

— Эти вещи из церкви! — твёрдо заявил я, глядя прямо в глаза Тихону.

Он посмотрел на меня исподлобья и замахнулся на Альму:

— А ну пошли отсюдова куда подальше! — прохрипел и с отвращением сплюнул. Он явно нас не узнал.

— Собирай вещички, пойдём в милицию! — ещё более твёрдо сказал я.

И в этот момент мне на плечо легла чья-то тяжёлая рука. За мной стоял запыхавшийся охранник.

— Документы! — потребовал он грозным голосом.

Альма стала возбуждённо лаять на охранника, объясняя ему, что к чему.

— Не волнуйся, дорогая, — сказал я. — Сейчас во всём разберёмся.

Протянув охраннику водительское удостоверение, я кивнул на Тихона:

— Этот человек — вор! Моя собака не может ошибаться.

— У вас есть доказательства? — резко спросил охранник, рассматривая моё удостоверение.

— Эти подсвечники из церкви. Это подтвердит священник Владимир Нежданов.

— Отца Владимира знаю, — меняя тон на более мягкий, сказал охранник и, вернув мне документ, обратился к Тихону: — Собирай вещички, пойдём в отделение, выясним, откуда у тебя товар.

Тихон начал было артачиться, говорил, что ему пора заступать на работу, пожаловался на больные ноги…

— Собирайся! — приказал охранник, хватая Тихона за плечо.

— Собирайся! — рявкнула Альма — горькая память, обида и злость не на шутку распалили её. Когда Тихон, ворча и ругаясь, наконец уложил в сумку вещи и поднялся, Альма попыталась цапнуть его за ботинок, но я удержал её на поводке.

Немного успокоившись, Альма сообщила мне: — Тихон и в посёлке воровал вещи и прятал их за моей коробкой в "огороде".

Позднее это подтвердил и Нежданов. Он сказал нам с Рахмановым:

— Альма — молодец, вывела на чистую воду этого Тихона. У него провели обыск и обнаружили нашу икону и немало чужих вещей. Даже нашли ордена фронтовиков, представляете? Выяснилось, он воровал и в посёлке, где работал сторожем. Теперь будет замаливать грехи за решёткой.

Глава двадцать девятая Маркиза. Мечты Мишки и Гришки

С наступлением тёплых дней мы с Альмой приезжали на дачу в пятницу, а возвращались в город в понедельник. Прошлым летом Альма притаскивала мне для лечения птенца, бельчонка. У неё было повышенное чувство сострадания, жалости к другим животным. Вот и в эти первые дни лета она принесла котёнка — маленькое существо, которое умещалось у меня на ладони. Котёнок был чёрный с белой отметиной на груди. Он жалобно мяукал, его жёлтые глаза выражали страх. Только очутившись у меня на руках, он успокоился, уткнулся в мою шею и стал лизать мне ухо.

Под участливым взглядом Альмы я осмотрел котенка и понял — его надо не лечить, а кормить, и предложил ему четыре блюда: молоко, творог, геркулесовую кашу и кусочки сосиски. Чёрный комок стал жадно поглощать еду и прямо на глазах раздуваться. И что вы думаете? Он слопал всё! А наевшись, полез ко мне на руки и, только я взял его, как он заурчал и уснул.

— Ну что, Альма, придётся нам с тобой этого найдёныша оставить у себя. Не выбрасывать же его на улицу, — сказал я, укладывая котёнка на тахту.

— Конечно, оставим, я буду заботиться о нём, — откликнулась Альма.