Аллигат

— Нет-нет, — протестующе подняла ладони Венона, — я вам больше ничего говорить не стану. Вам на удивление легко удаётся нарушить моё душевное спокойствие. Мы с Шэйлой пытались провести дознание и докопаться до истины. Безрезультатно! Да-да! Не смотрите на меня так! Пока у меня не будет прямых подтверждений — увольте! Сло́ва от меня более не услышите. И будет лучше, если вы избавите меня от ваших частых визитов.

Мартин шагнул на ступеньку ниже:

— Целую ваши руки, миледи, — с беззлобной усмешкой сказал он, приподнимая цилиндр. — Жаль, что приходится расстаться с вами с тяжёлым сердцем. Несмотря ни на что вы, однако, не оставили мой приезд без внимания и вышли меня проводить.

— Позвольте задать вам последний вопрос, — жестом руки остановила его женщина. — Вы здесь по вопросу моей дочери. Принимаете участие в её судьбе… А где ваш сын? Разве не он должен прежде вас быть заинтересован как можно быстрее найти Шэйлу?

Его сиятельство ничего не ответил, следуя к своему экипажу. Воздух за его плечами вибрировал мелодичным голосом маркизы:

— Ему ведь не терпится поскорее избавиться от жены.

Горько усмехаясь, Венона смотрела вслед мужчине: на его прямую спину, на то, как легко он вскочил в экипаж. В последний миг граф оглянулся на неё и громко сказал:

— Примите прощальный совет, миледи — остерегайтесь барона Спарроу. Он скверный человек и способен доставить много неприятностей.

— Да знаю я, — пробубнила под нос женщина и горестно вздохнула. Ей не нужен ответ графа на свой вопрос. Шэйла всегда была упряма, но не настолько, чтобы выйти из-под повиновения и ослушаться мать. Падение со стремянки, удар головой о пол и потеря ребёнка оказали на её душевное состояние непредсказуемые и очень тяжёлые последствия. Стэнли своим недоверием усугубил положение, унизив жену. Оскорбил, заклеймив грубым бранным словом. А она не осталась в долгу и ответно ударила мужа. Ни один, ни другой не стали искать примирения.

Какие после этого могут быть между ними отношения? — Венона вздрогнула, зябко кутаясь в шаль. Немудрено, что виконту более не интересна судьба Шэйлы.

Скрыть бегство дочери становится всё труднее. Чем быстрее она отыщется, тем легче станет всем. Найти бы её без промедления! С её стороны крайне неосмотрительно пренебрегать помощью лорда Малгри. Он не посторонний человек и в поиске Шэйлы им движет желание замять скандал, который затронет не только репутацию двух семей, а и отразится на его общественной деятельности. Его участие ей на руку.

А вот барон Спарроу, неделю назад неожиданно открывшийся с другой стороны, способен найти её девочку гораздо быстрее. Давнишняя, не угасшая к ней с годами страсть, напористость, стремление обойти графа хотя бы в этом, озлобленность и охотничий нюх ему в подспорье. А там… Только Господь знает, как всё выйдет в итоге.

Одно Венона знала доподлинно — своё единственное дитя она в обиду не даст.

***

Мартин приказал кучеру ехать в поместье Роулеев и удобнее устроился в экипаже. Глянув в оконце, убедился, что маркиза всё ещё стоит на крыльце. Вот она отвернулась и пошла в дом. Что он мог сказать ей о Стэнли, которого намеренно не подпускает к поискам виконтессы? Виконт не знает и половины, чем занимается его отец. А он встречается с полицейским-детективом, ездит на опознания, проводит собственные дознания…

Зачем Венона настойчиво поминала Мариам? Что ей известно? Он ведь нашёл в Евангелии от Марка то самое место, где сказано: «Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы». Что хотела сказать этим незнакомка и что может скрывать от него Мариам?

А ведь более подходящего времени для нанесения визита графине после поездки в поместье Роулеев, пожалуй, не найти, — решил Мартин и вернулся к прерванным мыслям.

Что бы ни говорила маркиза, а он должен лично убедиться в том, что Саманта и Джеймс не знают, кто нарисован на групповом портрете.

Есть ли надежда найти изображённую женщину? Мартин вдруг подумал, что ею может быть вовсе не давняя подруга Шэйлы, а… Он глянул на свёрнутый рисунок. Необходимость посмотреть вновь на черты миловидного лица не было необходимости. Он помнил каждую его черту, каждый штрих карандаша. Если промелькнувшая догадка верна, то женщину он не найдёт никогда.

Её нет ни в Британии, ни во Франции, ни в России.

Нет в любом другом месте земли.

Её нет в этом времени.

Есть её душа в облике Шэйлы — возвышенная и мятежная. Именно она пробудила в нём смешанные чувства радости и страха. Радости, когда он понял, что любит, и страха, когда осознал, что любит женщину в облике виконтессы. Более двух лет он прожил под одной крышей с Шэйлой, и ни разу ему не пришло в голову посмотреть на неё иначе, чем на дочь.

Мысль прочно засела в сознании, тотчас воздвигнув ещё одно препятствие.

Есть душа незнакомой женщины, вселившаяся в тело виконтессы, и есть Стэнли, которому, похоже, пришлась новая душа по нраву. Он принял её охотно и безоговорочно, но не смог совладать с гневом, вызванным подброшенным лживым письмом.