Альковные секреты шеф-поваров

Брайан обожал проводить выходные с этой дружной, крепко спаянной командой, носящей имя «Заводные походники». Его больной отец тоже был доволен: сын стал чаще бывать на воздухе в компании с другом. Правда, нелюдимый характер Яна и его одержимость «Стар Треком» не могли не настораживать Кита Кибби… Старик в последнее время сильно сдал. Вчера вечером, когда семья пришла навестить его в больнице, он выглядел совсем слабым.

Брайан слизнул с губ жгучую соль и, одолев еще несколько метров крутого склона, поднес ко рту бутылку газированной воды. Внизу над обрывом клубилось облачко мошкары — густое, грибовидное, каких он раньше никогда не видел; смотреть туда было страшновато. Он глотал минералку и чувствовал, как пузырьки щекочут пересохшее горло.

Теплое чувство самодостаточности переполнило его грудь. Великолепная панорама ущелья, обрамленного строгой зубчатой линией горного хребта, расплескалась перед ним во весь горизонт, под идеальный аккомпанемент в наушниках ай-пода: группа «Колдплэй», альбом «Парашюты». Он нажал «стоп» и сдернул провода, чтобы послушать тишину, прошитую редкими стежками птичьих криков.

Раздался хруст шагов: кто-то приближался. Полагая, что это Ян, Брайан сказал, не оглядываясь:

— Посмотри на это чудо! В такие минуты только и живешь… по-настоящему.

— Да, красиво,— согласился женский голос.

Волна панического ликования поднялась в сердце Кибби и затопила вселенную. Он обернулся — щеки вспыхнули, глаза увлажнились. Перед ним стояла Люси Мур! Цвели пронзительные синие очи, белые кудряшки танцевали на ветру… Она заговорила! С ним!

— Э-э-э… Д-да,— выдавил он, сорвавшись взглядом в алое ущелье ее рта.

Люси, казалось, не заметила его смущения. Сосредоточенно оценив цепочку покрытых снегом вершин, она задержалась на самой высокой.

— А слабо забраться во-он туда? На самый верх?

— Ну-у… нет. Уж лучше по тропинке погулять,— спасовал Брайан. И тут же пожалел о своей робости.

Люси разом потеряла к беседе интерес; хуже того, вокруг нее возникла знакомая аура легкого презрения, типичная реакция представительниц противоположного пола, к которой Брайан уже давно привык.

— Вообще соблазнительно выглядит,— выдавил он, отчаянно пытаясь исправить ситуацию.

— Я бы с удовольствием полезла,— смягчилась Люси, но смотрела уже не так настойчиво.

Кибби замешкался и за неимением лучшего прошамкал:

— Да, было бы здорово, это правда…

Наступившее вслед за тем молчание было столь мучительным, что Кибби, умудрившийся дожить до своих двадцати с лишним лет, не поцеловав ни одной девушки, не говоря уже о большем, согласился бы до гробовой доски остаться девственником, только бы избежать этой пытки. Кровь сжигала его щеки, слезы кипели в непроизвольно моргающих глазах, сопли бежали из носа щедрым потоком, а горло пересохло так, что, попытайся он заговорить, его голос не отличался бы от хруста веток под ногами.

Выход из немыслимого тупика подсказала Люси:

— А который час?

Кибби ринулся задирать рукав с такой отчаянной поспешностью, что едва не порвал ремешок.

— Око-ко-ко… око-коло д-двух,— отрапортовал он, заикаясь.

— Наверное, надо возвращаться в лагерь? А то обед пропустим.— Люси прищурилась с задумчивым любопытством.

— Да, то-а-чно!— Кибби от волнения дал петуха.— Это такие обжоры, ничего не оставят!

Люси ответила печальной улыбкой. У Кибби внутри что-то оборвалось: так же улыбались подруги сестры, сама сестра, девушки в офисе — все молодые женщины, которых он знал… Голове стало жарко, он сорвал бейсболку и запихнул в карман. Ветер освежил разгоряченные виски.

Каменная стена карьера — отвесная, мрачная, непреклонная, словно нагромождение могильных плит… Стоя на противоположном берегу искусственного озера, Дэнни Скиннер вглядывался в сухие деревья под стеной, пытаясь различить проблески света среди зловещих теней. Ливший с утра дождь наконец прекратился, мокрое небо дрожало в ожидании ночной прохлады.

Скиннер поежился от озноба и от мускусной мерзости стекавшего по гортани кокаина… Три неподходяще одетых человека стояли рядом с ним, хищно наблюдая за двумя копошашимися у воды рыбаками, которые, напротив, были экипированы в полном согласии с декабрьской погодой. Эти трое были: Малютка Роб Макензи, казавшийся грузным даже при росте метр девяносто два, лучший друг Скиннера со школьной скамьи, впоследствии ставший лучшим собутыльником; Гарет, которого Скиннер знал недолго, всего пару недель, но еще до знакомства был наслышан о его подвигах; и наконец, Дэмпси — единственный, кто вызывал беспокойство. Несмотря на молодость, Скиннер успел потереться в известных кругах и повидал немало крутых парней. Некоторые из них были обычными психопатами, хотя со временем таких становилось все меньше — очевидно, вырастая, они предпочитали общаться с себе подобными. Но Дэмпси — в нем было нечто вездесущее, пожирающее… Весьма полезный персонаж в определенных уличных заварушках, однако здесь и сейчас — явно не в своей обойме. А может, думал Скиннер, это я не в своей обойме?