Алкоиммитатор

А ещё через полчаса мы стали нащупывать местонахождения наших друзей. Мою маму долго искать не пришлось: она стояла в первых рядах митингующих студентов и выкрикивала проклятия в адрес правительства и прочего сброда, прорвавшихся к власти и рычагам управления страной. Её окружало с десяток самых крепких парней, в которых даже под простой одеждой угадывались тела бойцов разнопланового ведения боя. Ну, маман! Обрадовала она меня и успокоила за своё будущее. Одна из мух роботов подлетела так близко к её решительному лицу, что мама даже отмахнулась, чем вызвала резкое смещение кадра. Затем роботу удалось закрепиться на ближайшем столбе и сфокусировать свои объективы только на моей матери. Как раз в этот момент к ней протолкался знакомый нам профессор, и что-то стал кричать. Видимо пересказывал текст сообщения. Мама замерла, но сразу стали видны появившиеся слёзы у неё на глазах. Она плакала! С улыбкой на лице, но плакала. Чего я не видел ни разу в жизни. Да и никто другой тоже.

Но вот она дослушала сообщение, вскинула кулак кверху и выкрикнула несколько фраз митингующим за её спиной студентам. В ответ раздалось дружное ура, перешедшее в ещё больший шум и грохот. Взметнулся лес рук, флагов и транспарантов с нашими именами.

Стало до слёз приятно и спокойно за мою маму. Но надо было вытаскивать остальных. Несмотря на народные волнения, правительство делало вид, что ничего не знает о пленённых экспериментаторах, и всячески отрицало своё участие в их исчезновении. Когда же мы сами докопались до истины, то выяснилось что не так уж правительство и лгало. Подавляющее большинство ни слухом, ни духом не были связаны с происходящим.

Вскрытые файлы привели нас в одно из самых глухих мест в округе нашего города. Там уже лет сто располагались воинские склады с устаревшей техникой и ненадёжным боезапасом. Это — по сведениям для широкой общественности. Но мало кто знал, что глубоко под землёй находится тщательно законспирированная лаборатория по производству новейшего химического оружия. Вот туда то и свезли схваченных поодиночке наших товарищей. Как они там содержались и где конкретно, мы узнать не смогли. Роботы-мухи полностью подтвердили воинское правило на особо важных объектах: «Что б и муха не пролетела!» Действительно, не смогли пролететь. Но все следы вели туда. Да и сообщения оттуда выходили одно за другим о ведущейся усиленной работе с арестованными. Сообщали: «Результаты превосходные, бальзам действует, ведутся поиски к его применению». Вот уж дубьё! Всё надо перевернуть с ног на голову! Способ применения им сразу же объяснили, а они ищут совершенно противоположный. Или ещё какой? Ну, нет ума у людей, нет! Что делать тогда прикажете?

Я обратился к Оливайнете и потребовал немедленного освобождения нашей компании. Да ещё и с ультиматумом. Если друзей не вытянут с помощью своих цилиндров, то мы объявляем голодовку и прекращаем полностью все разговоры. Вовчик меня поддержал, и мы замолкли. Насовсем.

Оливайнета, после издевательского смеха тупоголового Болволи, попыталась разъяснит нам своё положение, но мы продолжали молчать.

— Ну как вы не понимаете! — горячилась девушка. — Телепорты не могут переноситься в неизвестные места. Можно влипнуть в другое вещество и погибнуть. А даже если мы бы и имели точные координаты, то мне не позволено засвечиваться. Если освобождать ваших товарищей, произойдёт непозволительная утечка информации о существовании другой разумной жизни. Да нас бы, за такое, до конца жизни сослали на каторгу! Чего удивляетесь? Да! И у нас есть подобное! Уран голыми руками добывать не надо, но и жизнью нормальной каторгу не назовёшь!

Не знаю, сколько бы у неё ещё ушло времени на бесполезные стенания, но прибыли телепорты давно ожидаемого правительства, ученых и ещё, неизвестно кого. В кают-компании стало моментально тесно, жарко и душно. А сами хозяева корабля оказались прижаты к выходу. Где и скромно оставались, время от времени отвечая на адресуемые им вопросы.

С этого момента мы стали главными. Вернее даже не мы, а Вовчик. Ибо он говорил так весомо, грамотно и продуманно, что создавалось впечатление, будто он готовился к сегодняшнему выступлению несколько лет.

Среди прибывших сразу бросались в глаза уже знакомые нам весельчак Пардус и лысоватый Моб. Остальные, само собой, были нам незнакомы. Радовало, немного, что все они были рода человеческого. Как по мне, то я ещё не был готов встретиться с неподобными мне братьями по разуму. Хоть и думал о них последние два дня почти всё время.

В общем, мой друг даже не стал дожидаться, пока все рассядутся и устроятся, а сразу стал говорить. Не беспокоясь, что его кто-то не услышит. И не настаивая больше на соблюдении правил хорошего тона: как, например, поздороваться и представиться.